— Алло.

— Извините, скажите, это квартира Данилы Голубцова?

— А кто его спрашивает?

— Отец Максимиан.

— В самом деле? Настоящий отец?

— Я священник…

— И я о том же. Нет его. И не было. А вам он что, очень нужен?

— Да вот, мы сегодня беседовали, хотелось бы уточнить…

— Сегодня, говорите? Интересно… Знаете что, приезжайте сюда, сейчас. Адрес у вас есть?

— Да-да, имеется, я по телефонной книге…

— Хорошо. Вот и подождем вместе. До встречи.

Из трубки поплыли частые гудки. «Странные обстоятельства», — подумал о. Максимиан, но мешкать не стал. В самом деле, отчего бы и не подождать на месте? Не мог же Голубцов по дороге затеряться?

В институте между тем творились странные дела. Пока продолжался вывоз сотрудников, Татион, начинающий пятисотлетний практически бессмертный, терпеливо ждал — не появится ли из лифта поднадзорный. Между тем у вертушки осталась жалкая группка сотрудников, не более десятка. Голубцов не появлялся. «У себя в кабинете затворился», — решил Тать и двинулся назад, к лифту.

— Стойте, гражданин! — отреагировал офицер. — Туда нельзя.

Невесть откуда взявшиеся молодцы в беретах подхватили Татиона под локти и повлекли к выходу. Тать решил не применять своих умертвительных способностей по столь незначительному поводу. Стопроцентно он умел только убивать; «отключать», «вязать» и прочее у него получалось не всегда хорошо — поэтому позволил произвести над собою процедуру проверки на призрачность и контроля по документам. В зеркало нехорошо подмигнул, но не своему отражению, а отражению правого конвоира, отчего у того мгновенно сделалась мигрень.

Татиона загрузили в последний автобус и отвезли к метро. Он кинулся к телефону-автомату и набрал номер.

— Харрон? Это я.

— Ты где? — отозвалось из трубки.

— Возле метро. Голубцов исчез. На проходной его не было. В автобусы не загружался… Хорошо. Жду.

Вскоре на площадь перед станцией выкатил черный зис. За рулем сидел сам Харрон. Забрал Татиона и погнал обратно.