— Именно что миртовые. Рад за тебя. Путешествие будет весьма кстати.

— Ну вот, и вновь за свое. Посмотри на меня, Глебус, нам ведь необходимо многое обсудить.

— Конечно, само собою. А знаешь что, Кэтси, поезжай-ка лучше в Питерград-на-Неве к нашей тетушке. С ее характером и решительностью — она все хлопоты возьмет на себя, столько лет ждала.

— Ты серьезно или язвить изволишь?

— Серьезно. Это хорошо будет, если в Питерград. Очень хорошо.

— Как-то ты странно выглядишь, брат. Никак отсылаешь меня? Приключение какое-то задумал?

— М-м, не вполне что задумал, само меня нашло. Видишь сама, в каком я положении. Вот-с, изыскиваю ходы.

— Да-а. А я было навоображала бог весть что.

— В любой оказии, я вынужден был уговаривать тебя уехать, покинуть столицу.

— Но тебе, как всегда, ничего не грозит?

— Разумеется, как всегда.

— Как в Морскую войну? Бедный Глебус, все-то тебя беда находит.

— «Не надо слез, не надо слов печальных…» Итак, ты едешь?

— Вижу, придется ехать. Да там, кстати, всё семейство Илирийских живет, там проще всё будет устроить. Но свадьбу ведь справлять здесь, в столице?

— Венчание назначим на апрель, как раз после пасхи, середина месяца. Полагаю, к тому сроку всё разъяснится. Выдам замуж дорогую сестрицу и со спокойной душою предамся решительным изысканиям. Быть может, и Пимского, наконец, разыщу, и многие иные загадки раскрою…

— Что ж, я пошла.

Вскоре после ухода Катрин дворецкий Самсон докладывает о прибытии Ивана Разбоя. Дюк Глебуардус оживляется:

— Зови незамедлительно.

Берет со стола потухшую трубку, раскуривает; залпом осушает рюмку коньяку и встает из кресел.

Беседа дюка с Разбоем движется в области сновидений и сообразных теме психических феноменов. Говорит дюк, в зубах трубка: