— Нашёл он нас, Лаврушин! Надо уматывать из измерения.

— Я не готов.

— Не вопрос. Значит, нас сожрут.

— Бежим из номера.

— Без толку! Они унюхали нас.

— Итак, господа, эта щётка… — зудил гость, не обращая внимания на кипящие вокруг страсти.

— Вот что, Рихтер наш ненаглядный. Бери свою штуковину и наяривай, — Степан сунул в руки Лаврушину «пианино».

Тот сел в кресло. Взял инструмент. Пальцы дрожали и не слушались.

— Ну же, — прикрикнул Степан, прислушиваясь к шуму в холле.

Лаврушин тронул одну клавишу. И в воздухе будто натянулась тонкая струна. Одно неосторожное движение — она удавкой захлестнёт горло присутствующих, бритвой рассечёт их.

Лаврушин отдёрнул палец.

Степан нервно тёр руки. Он присматривал тяжёлые предметы, которыми можно встретить гостей.

Не обращая внимания на посторонние страсти, хозяин щётки начал тереть ковёр, попутно уведомляя:

— А в разобранном виде чудо-щётка может служить для нарезки фруктов и приготовления коктейлей…

В холле послышалось, как раздвигаются двери лифта.

— Они здесь, — прошептал Степан.

— Не мешай, — отмахнулся Лаврушин.

Он тронул ещё одну клавишу. И послышался отдалённый гром, будто проснулась весенняя первая гроза.

— Давай, Лаврушин, давай.

— Я сейчас устрою тут такую катастрофу, если будешь под руку орать.