Я упивалась тем, что он был рядом, и старалась не думать о предстоящем. Я даже еще не знала, какой выбор сделаю. Утром Святогор отлучился в святилище для молитв, и я малодушно решила переложить свою проблему на крепкие мужские плечи брата.

— Коленька, что мне делать? — жалобно проскулила я. — Я люблю его. Мне не будет жизни без него.

Коля вздохнул и ответил:

— Аленушка, я не имею права быть тебе советчиком. Только ты сама вправе распоряжаться своей судьбой.

— Но ты можешь, по крайней мере, высказать свое мнение?

— Могу. Но не буду. Это будет равносильно попытке давать советы.

И Святогор молчал, ничего не спрашивая. Днем нас пригласил в главный зал дон Ордоньо. Собралась вся его семья и придворные. Я опасалась и в то же время подсознательно ждала, что он потребует от меня ответа, и мне придется сделать выбор. Но добродушный басовитый бородач упорно молчал, словно вовсе не он заявил накануне о своем благословении. С одной стороны, я была ему благодарна за это, с другой же — я злилась на всех, что никто не хотел мне помочь.

Ко мне неожиданно подошла Беренгария и просила простить ее. Я обняла девушку и заверила ее, что все давно осталось позади, и в моей душе нет ни обиды, ни зла. С любопытством рассматривал нас с Колей юный Габриэль и отважился, наконец, задать моему брату несколько вопросов о будущем. Донья Эрменехильда, как всегда, сдержанно сказала, что была рада знакомству с нами. Это напоминало прощальный прием в нашу честь. Под конец дон Альфонсо отвел меня в сторону и с жаром проговорил:

— Я полюбил тебя, Элена, с первой минуты, как увидел. И я горжусь встречей с вами — с тобой и твоим братом. Знай, что ты всегда будешь в моем сердце, прекрасная гостья из будущего.

— Спасибо тебе, Альфонсо, — ответила я ласково, — спасибо за все, что ты для нас сделал. Я тоже никогда не забуду тебя.

Он порывисто обнял меня, а я громко чмокнула его по-русски три раза.

— Ну что ж, настает время прощанья, — провозгласил вдруг падре Эстебан. — И я думаю, нам не стоит всем быть свидетелями ухода чужестранцев. Пусть Сакромонт один проводит их и проследит, как сработают врата в будущее.

Мы простились со всеми. Прощание всегда грустно. Растрогался даже жизнерадостный хозяин замка.

В покоях Святогора я переоделась в собственную летнюю походную одежду, проверила содержимое рюкзака: даже рукопись оказалась на месте, но я не рискнула ее рассматривать. Коля остался в подаренном Святогором экзотическом одеянии, так как от его собственных вещей после тюрьмы остались лишь лохмотья. Но все свои дорожные "колдовские предметы" он тщательно упаковал, оставив поблизости фонарик.