– Что же, ваш Интернационал уже превратился в мировое правительство?

– В последний раз прошу не употреблять названий, от которых добропорядочных бюргеров может хватить кондрашка. Тем более что вы не правы. Интернационал – всего лишь мальчик на побегушках у иных, более могущественных сил, кои я представляю.

– И что хотят эти мифические силы от нищего и не вполне здорового эмигранта?

Тут подошёл официант и начал расставлять кружки с тёмным дункелем, так что разговор продолжился не сразу.

– Прозит, – сказал Левинзон и протянул мне кружку.

– Знаете, я предпочитаю пить с большевиками не чокаясь. Есть у меня такая добрая примета. Что вы от меня хотите?

– Отличное пиво, – заметил Левинзон, отдуваясь. Пена неряшливо свисала с его подбородка, делая похожим на левантийского Деда Мороза, – такого в Москве не достать.

– А что вообще можно достать в Совдепии, кроме воблы и пули в лоб?

– Зря вы так, нужные люди вполне прилично устраиваются, – покачал головой Левинзон, – причём многие – из ваших. Граф Алексей Толстой, например, приехал и чудесно себя чувствует.

– Меня это не интересует, – отрезал я.