– Пусть приведут в кабинет, – сказал я.
Он кивнул одному из разведчиков, что издали наблюдают за нами, один моментально ринулся бегом в сторону выхода.
Я сам распахнул дверь кабинета, Норберт по моему жесту вошел следом. Мы не успели осушить по большой чашке черного кофе, как дверь распахнулась, из коридора вошел разведчик Норберта, придерживая за шиворот мелкого неприметного человечка в поношенной одежде, непривычно серой для этого цветного и праздничного мира.
Я развалился в кресле, так выгляжу, надеюсь, солиднее и значительнее, на посланца к императору взглянул обрекающим взглядом.
– Кто ты и что ты за?
Он поклонился и ответил с непривычным для слуги достоинством:
– Ваша Небесность… Простите, не могу представить себе ваш подлинный титул, соответствующий вашему величию и могуществу…
Я в раздражении отмахнулся.
– Неважно. Отвечай на вопрос.
Он сказал несколько нерешительно:
– Я старший управитель лорда-канцлера. Вы смотрите на одежду? Но мне предстоит… предстояло пробираться напрямую через дикие чащи, а там ждать…
– Чего?
Он взглянул прямо.
– Ваша Звездность… После того как его императорское величество ушли со своими людьми в пещеры, чтобы переждать… попытаться переждать ужасающую катастрофу, вход завалили полностью. Как и снизу, думаю, добавили глыб и подпорок…
Я спросил с иронией:
– А смысл, если… Ах да, страшился своих же подданных?
– Не совсем так, – сказал он деликатно, – его армия ему верна. Тем более что его величество распорядился взять женщин и детей всей своей императорской гвардии, а оставшиеся места отдал тоже детям, им населять землю и плодиться, плодиться… Мужчинам объяснили, что все не поместятся под землей, а так спасутся хотя бы их семьи…
– Могут спастись, – уточнил я безжалостно. – Шансов не так уж и много. Значит, опасность не от армии, а мародеров?
Он развел руками.
– Вы же сами понимаете, разные люди ведут себя по-разному, когда видят, что им осталось два-три дня или пусть даже неделю. Грабить и убивать может пойти даже человек, который всегда был мирным и спокойным тружеником.