У меня никогда не было семьи и детей. А тут, на старости лет, дочку повстречал! — Леший резко отвернулся:

— Наверное, я глупость глаголю, но ты уж меня прости! Полюбил я тебя дитятко!

16

16

Прошло довольно много времени с тех пор, как Челак и Лука покинули подворье, а Ольга все сидела в теплом сумраке под звездным небом. Мыслей в голове было много, но они не требовали немедленного решения.

Легкий ветерок сгонял комаров к затону. В полной тишине, даже была слышна песня, которую пели далекие голоса в городище. Изредка, за баней, всхрапывал Бутон, отпугивая летучих мышей — кровососов. В избу идти не хотелось, но привыкший к ранней побудке организм, уже намекал на отдых.

Захотелось освежить тело перед сном. Вспомнилась сорокаведерная (ведро — 12.3 л) кадка, стоящая на тыльной стороне избы. Её летом заполняли дождевой водой и использовали для утренних умываний. Вода в ней нагревалась за день так, что тело её не чувствовало.

Ольга взяла полотенец, ночную рубаху и пошла к бадье. Быстро разделась и скользнула в водяное блаженство. Крякнула и сразу замолкла лягушка, поселившаяся на лето в кадке. Приятная истома охватила тело. Воды было почти по грудь, так — что можно было и поплескаться!

Вдоволь насладившись ласковой прохладой собранного в емкость дождя, осторожно, оберегая ступни, стала вылезать из бочки. Но на траву ступить не смогла. Сильные руки, которые она сразу узнала, подхватили её тело

Все! Мигом улетучились сомнения, переживания и попытки сдержать страсть! Она изогнулось в судороге желания. В голове что — то вспыхнуло. Молния наслаждения пронзила тело сверху вниз и она, на несколько мгновений, потеряла сознание:

— Ромаанн….. Больше она ничего сказать не смогла. Огненные губы князя накрыли её рот. Язык метался по её зубам, пока не нашел её язык. Сознание, во второй раз, на короткое время оставило воительницу. Хотя губы, руки, бедра продолжали жить своей жизнью.

Отстраненно мелькнула и пропала глупая мысль: а когда он успел раздеться? Не разрывая объятий и поцелуя, извернулась вокруг его тела и помогла ему войти в неё.

Третье, и долгое и долгожданное беспамятство! Но оно теперь имело продолжение. Очнулась, почувствовав спиной шерсть шкуры. Роман нависал над ней. Дурманящее пахло русальим цветом. Невыносимо захотелось познать все! Именно сегодня! Именно сейчас!

Еще раз извернулась и легла на живот. Почувствовала дрожащие от возбуждения руки Романа на своих бедрах:

— Не спеши милый! У нас целая ночь впереди. — Помолчала, уткнувшись лицом в длинную медвежью шерсть, и охнула, чувствуя приближение очередного беспамятства: