Федор попытался защитить мать, но стрельцы тут же оглушили его. Подьячий задушил и бесчувственного юношу.

Князья велели объявить на Москве, что вдовствующая царица и сын ее Федор Борисович отравились ядом. На подворье привезли заранее подготовленные гробы, баб для обмывания тел. Покойников похоронили в Варсонофьевском монастыре рядом с могилой Бориса Годунова, тоже без отпевания.

В тот же день в Тулу Мосальским был отправлен гонец.

Узнав об устранении последнего препятствия, Отрепьев объявил войску о начале выдвижения к Москве.

На следующий день он вышел из Тулы, 16 июня прибыл к селу Коломенское и встал на берегу Москвы-реки. Известие об этом было отправлено в столицу. Оттуда явились знатные вельможи, дворяне, служивые и торговые люди, простой народ. Отрепьеву поднесли хлеб-соль, разную утварь, царскую печать. В ответ Григорий повелел дать пир.

На следующий день он принимал представителей местного крестьянства и посадских людей, говорил с ними ласково, обещал быть им отцом.

В Коломенском рать Отрепьева простояла три дня, покуда шло согласование с Боярской думой его вхождения в столицу. В это время была послана делегация в Горицкий женский монастырь за Марией Федоровной, в монашестве Марфой. Рассылались повеления об освобождении всех ее родственников, готовилась передача им имущества, приводились в порядок разграбленные подворья.

Казаки и стрельцы принялись наводить общий порядок в городе. Москвичи сразу почувствовали твердую руку нового правителя.

Отрепьев вызвал в стан князя Голицына. Тот прибыл 19 июня под вечер и немедленно был проведен в шатер царевича.

Григорий удалил оттуда Бучинского и спросил князя:

– Как чувствует себя Ксения Борисовна, Василий Васильевич?

– Плачет, Дмитрий Иванович.

– Узнала, что стало с матерью и братом?

– Скрыть это было невозможно.

Отрепьев усмехнулся.

– Ничего, совсем скоро ей будет не до того. Ты предоставил Ксении отдельные палаты и прислугу?

– Все так, как ты велел. Только прислуге и делать-то нечего. От еды отказывается, воду пьет да молится.

– Ты приставь к ней баб строгих. Не ест, пусть силком кормят. Могут и ремнем стегануть. Это лекарство лучше всего приводит в чувство.

– Извини, Дмитрий Иванович, когда ты намерен встретиться с ней? Спрашиваю не из праздного интереса, а дабы подготовить все.