Легла на курс.

Все меньше и меньше с каждой секундой делался зеленеющий позади, одинокий среди сплошной синевы, остров Адели…

Юрий Валерьевич приник лбом к хромостеклу иллюминатора.

Ему было по нраву летать на вертолете.

Конечно, эту стрекозу не сравнить со стремительным аэромобилем, зато с нее, летящей медленно и низко, все видно как на ладони.

Вот неторопливо проплыл слева по борту мрачноватый каменный остров Натали, обиталище серебристых дисков, хранящий покой архипелага. По флагштоку, издали похожему на карандаш, ползет ввысь трепещущий зеленый лоскуток-вымпел: секьюрити приветствует босса!

Вот мелькнул в отдалении остров Яни, мечта зоологов, единственное место в Галактике, где водятся лысые попугаи, умеющие сочинять нудные стихи по-испански. Их никто этому не обучал, так распорядилась природа. В детстве маленький Юрик любил мучить этих уродцев, но дядя Сережа однажды сказал, что стыдно обижать тех, кто и так уже обижен Богом ..

Вот Волшебная Мормышка, не остров даже, а так, камешек среди океана, но с этого камешка совершенно изумительно ловится рыба.

Один за другим: остров Таки, остров Да, остров Или…

— Алтестово, босс, — грохочущим микрофонным зыком известил пилот, полуобернувшись. — Захожу на посадку!

Стрекоза резко взмыла вверх, на вершину отвесной скалы, растущей из синевы, словно черное дерево, не имеющее ни ветвей, ни кроны.

Толчок. Гул винтов стихает. Шурша, уходит вправо дверца.

Не дожидаясь, пока пилот расправит лесенку, Юрий Валерьевич пружинисто выпрыгивает из чрева машины.

Вот он, весь как есть, остров Алтестово, клык океана. Идеальное место для уединения. Никто не подплывет: у подножия скалы кипят водовороты. Никто не взберется: от волн до вершины сорок метров отвесной стены. А здесь, наверху, самой природой созданная площадка из гладкого, словно отполированного камня, метров двадцати в диаметре.

Строго по центру ее — небольшое круглое здание без окон.

Над платиновой пластиной, преграждающей вход, ослепительно-белой на фоне черных стен, алой смальтой выложены готические буквы, складывающиеся в единственное, наотмашь хлещущее взгляд короткое слово: СМИРНОВЪ.

Юрий Валерьевич судорожно вздохнул, но вздох мгновенно угас в посвисте лихого океанского ветра, гуляющего на вершине скалы.

В последний раз он навещал отца месяц назад и по расписанию должен был вновь появиться в Пансионе к концу апреля. Но так уж повелось в концерне, что ни одно решение, затрагивающее стратегические перспективы фирмы, не могло быть принято без окончательной санкции самого Валерия Павловича. Пресыщенный миром и ушедший из него, великий человек все же не устранился от дел корпорации, и наследник всегда мог рассчитывать на отцовский совет и поддержку.