– С вами все в порядке? – спрашивал спецназовец. – Вы не пострадали?

Он держал руку у нее на плече и, пожалуй, чуть ближе к ее груди, чем позволяли официальные рамки. Это получилось случайно, а девушка, будучи в слезах, не обратила внимания. И теперь, чувствуя, что держит руку совсем не там, где надо, спецназовец боялся убрать ее, потому что тогда девушка могла заметить это. При том, что где-то в глубине души ему совсем не хотелось убирать руку.

Девушка никак не реагировала и только плакала, сидя на полу.

А спецназовец все повторял, уже теряя смысл слов:

– С вами все в порядке? Вы не пострадали? – пока он повторяет этот «пароль», ему можно держать руку. – С вами все в порядке?..

В какой-то момент девушка немного успокоилась и, подняв голову, посмотрела на него взглядом, полным надежды и благодарности.

Спецназовец замолчал и пришел в дикое замешательство от этого взгляда и подумал, что вот сейчас она обратит внимание на его руку. Но она не обращала. Девушка была так прекрасна и так напугана и смотрела со слезами в глазах и с благодарностью за его, именно его заботу и защиту. Спецназовец чувствовал, что должен как-то ободрить, успокоить ее, и хотел сказать что-то теплое и доброе в ответ на ее взгляд. Но вместо этого испуганно произнес:

– С вами все в порядке?

Девушка хотела ответить и даже как будто потянулась к нему. Но тут слезы снова брызнули из ее глаз, и она опять заплакала, опустив голову.

* * *

– Держи, – выйдя из корабля, Чет дал Пионе чашку с кофе. – Остатки цивилизации, – он улыбался, стараясь быть веселым, чтобы приободрить погрустневшую Пиону.

– Да, чашка кофе – вот и все, что осталось от цивилизации, – печально отозвалась она.

– Не совсем, – возразил Чет. – У нас еще есть бластеры и самое главное, – он сделал паузу, – машина для еды, – весело изрек он.

Пиона не ответила. Они стояли рядом с кораблем.

– Пойдем к морю, – вздохнула Пиона. – Не могу смотреть на это, – она кивнула на выжженный корабль.

– Пойдем, – согласился Чет. – Но все-таки не очень понятно, что тебя так расстраивает.

Они медленно шли вперед к прибою.

– У нас был корабль, а теперь ничего не осталось.