– Да при чем тут Раскольников?!

Тайна вцепилась в подлокотники, старательно пытаясь как можно глубже вжаться в спинку стула. Получалось неважно – спинка была деревянная и очень твердая.

Они ведь не убьют друг друга, мысленно твердила она, просто спорят, ну, подумаешь, два мужика поспорили за столом, ну, поругаются чуток и наутро все забудут… ох, боже-боже-боже, почему же мне так страшно?

– Ты сделал из меня того… то, что я есть, – Швейцарец сбавил тон, но лишь немного. – Больше некому. Ты привел меня на путь оружия.

– Путь оружия – это смерть. Потому что оружие убивает.

– Угу. Развивая твою мысль до логического финала, приходим к выводу, что жизнь – это тоже смерть – ведь от нее умирают!

– Разве, – тихо произнес Старик, – я учил тебя только лишь стрелять? Впрочем… похоже, научить тебя думать мне так и не удалось.

– Задумавшихся убивают первыми – разве это не твои собственные слова?

– Потому что думать надо раньше, чем наступит время пуль.

– А оно теперь всегда и везде!

И стало тихо. Настолько тихо, что Тайне даже не составило большого труда перебороть свой страх. Продолжать вслушиваться в эту жуткую тишину казалось ей куда страшнее, чем сказать…

– Я только хочу сказать, – начала она. Собственный голос звучал словно бы откуда-то издалека, причем как-то неправильно, непривычно. – Я только хочу поблагодарить вас, – обратилась она к Старику, – за то, что вы сделали его именно таким. Потому что спасти меня мог лишь он, и никто иной. Он это сделал, и теперь я здесь, а иначе меня б уже не было среди живых.

Старик устало вздохнул.

– Виктор мог стать кем угодно, – с грустью произнес он. – А выбрал…

– Я выбрал ту работу, – спокойно ответил Швейцарец, – которую все равно должен кто-то делать. И навряд ли этот «кто-то» мог быть лучше твоего ученика.

САШКА

На первый взгляд ничем особенным этот дом не выделялся. Выбитые стекла, дыры в крыше, сквозь которые виднеются обгоревшие балки, сорванная с петель дверь подъезда, и на закуску – наполовину обвалившаяся северо-восточная стена.

Однако Анну это печальное зрелище ничуть не смутило – она решительно шагнула в подъезд и…

– Ну, помоги же…