– А где?

– У города. Мы сделали с орбиты полную топографию, и тот город был единственным следом цивилизации на поверхности, а потому… Погоди, корпус нашего должен бы находиться где-то – где-то там.

Замойский повернулся к челноку.

= Дал бы какую карту, а?

= Слушаюсь.

//присмотрелся к изометрической проекции территории, сконструированной на основании запомненных привойкой пейзажей. Если сами они находятся здесь, а озеро начинается тут…

Вглядываясь в OVR-проекцию, Адам двинулся вперед, даже не став оглядываться на Анжелику. Проскочил корни очередного дерева, обошел черный папоротник (действительно ли это был папоротник?) – и вот они на месте: остатки челнока, которым прилетели сюда Замойский, Вашингтон, Джус и Монклавье.

Машина на несколько метров воткнулась носом в мягкую почву Нарвы, кренясь на правый борт, вогнав в землю горизонтальный стабилизатор. Со всех сторон ее обрастали деревья, никак не меньше соседних; в выгоревшей скорлупе плодилась зелень.

Адам обходил останки медленно, высматривая следы Мойтля. Но корпус выглядел нетронутым человеческой рукою вот уже века: все отверстия в бортах – заросли; в тени левого крыла гнездо каких-то змееподобных червей, вокруг которого Смаугу пришлось ставить электрическую стену, поскольку те густо полезли при одном виде Замойского…

Он шел дальше, к дюзам. Вздымающиеся под углом, они целились в заслоненное плотной зеленью небо, он не мог туда заглянуть. Может, если бы на чем-то привстал… Заметил рядом большой камень, выплюнутый из земли обломок белой скалы, изрезанный черными и красными венами.

И сразу ассоциации ударили залпом: камень – Джус – ссора – похоронить Вашингтона – крест или надпись на скале?

Он быстро отступил, ощущая дразнящие обоняние запахи ночной виллы. Уже собирался развернуться, когда в тени за камнем заметил призванный из воспоминаний силуэт.

– Свет! – крикнул Смаугу.

Воздух над ним заискрился, молочно-белое сияние залило пущу окрест.

– Спасибо, – пробормотал он, приседая перед крестом.

Две очень ровно вырезанные доски – потолще глубоко воткнута и подперта камнями, та, что повыше, горизонтальная, с выжженными вдоль нее большими буквами.

Замойский провел по ним пальцами, стирая грязь и осадок (наверняка здешний мох).

Эдвард Т. Монклавье

R.I.P.