Exoriare aliquis nostris ex ossibus ultor[13]

Значит, Монклавье тоже умер! Ох, проклятие, за это время они наверняка умерли все —

За исключением меня.

Сколько трупов нашел «Гнозис» на «Вольщане»? Шесть – все анабиозеры были заняты.

Тогда кто лежит здесь?

И еще: если уж оба челнока «Вольщана» покоятся на поверхности Нарвы, то как мы вернулись на корабль, как отремонтировали его и каким чудом покинули систему Гекаты?

А может мы ее так никогда и не покинули?..

Полная луна вставала над темной гладью озера как наполненный светящимся газом воздушный шар. Еще шаг, и он вспомнит —

Он вскочил на ноги.

– Смауг! Выкопай его!

Двуворон присел на кресте.

– Что мне сделать?

– Эксгумацию, черт побери!

– Адам?

Он оглянулся. Анжелика, полуопершись о камень, подозрительно поглядывала то на Замойского, то на крест. Открыла рот, но слова замерли у нее на губах, когда земля, скрывающая могилу, начала на ее глазах проваливаться. Замойский заметил удивление на лице девушки и проследил за ее взглядом, снова поворачиваясь к кресту.

На самом деле земля не проваливалась, но толстыми струями растекалась в стороны. В результате, под ногами Адама возникала симметричная воронка, глубиной в полметра, метр, полтора – и все глубже. Замойский отступил на два шага, граница насыпи приближалась к его ботинкам.

Электрический двуворон сидел на кресте и таращился всеми четырьмя глазами в центр воронки – пока крест не закачался, не покатились окружающие его камни, а доски не упали в могилу; тогда он перелетел на камень, громко каркая.

Призрачный яркий свет выжег все полутени и переходные цвета. Или Замойский только казался таким бледным, или же кровь и правда отлила от его лица, когда он увидел высовывающийся из-под последних слоев земли, обернутый грязными тряпками белый скелет?

– Господи Боже.