– Ты прав, сын мой, ты стопроцентно прав. Именно это я и сделалу. И даже нравлюсь себе в этой версии.

Он приближается еще сильнее и запечатлевает на виске Адама вонючий поцелуй.

Анжелика наклоняется к Замойскому с другой стороны.

– Это не имеет значения, – повторяет она, – все это не имеет ни малейшего значения. Правда или нет, неважно. Все эти вещи находятся вне тебя. Возможно, ты и вправду специализированная манифестация UI – и что с того? Я вот состою из генов, воспитания, разума, стандартизированного Макферсоном – значит ли это, что я – не я?

Но Замойского все это, похоже, не успокаивает. Равновесие оказалось нарушенным, правый ангел побеждает, голова Адама поворачивается к Воскресшему, в голосе мужчины появляются нотки отчаяния.

– Но почему именно сейчас? Почему ты ждалу столько времени, миллиарды к-лет? Почему ты не попыталусь раньше?

– А кто говорит, что я не пыталусь? Отчего ты полагаешь, что эта галактика и ваш вид в чем-то уникальны? Уверенность, что успех возможен, не означает гарантию этого успеха.

Уже некоторое время тени вокруг них блекли; теперь Анжелика замечает изменения. Электроворон уже не делит мир на свет и тьму. Белый огонь распахивается на северном небосклоне, затмевая даже Щелкунчика Планет.

– В этом должно быть нечто большее, – упирается Замойский. – Например, в чем причина гнева Сюзерена? Отчего он так сильно желает меня уничтожить? Уничтожить эту пустышку – получается, для него все дело в Шифре. Чего он боится?

– Всегда одного и того же: смерти. Утраты самотождественности, радикальной смены статус-кво. Он Сюзерен в Блоке, выстроенном из определенных мета-физических переменных; в момент добавления новых, при открафтировании Плато, опирающемся на более богатые физики, он превратится лишь в осколочное сечение самого себя. Неужели и ты бы не боялся подобного поглощения, потери? Всякий борется за то, чтобы оставаться живым.

– За исключением тех, кто плывет вверх по Кривой…

Это уже не отчаяние, этот горький сарказм должен прикрыть уход энергии и слабость голоса: Замойский сдался.

– Что это? – спрашивает Анжелика, указывая на многоцветное зарево, делающееся все ярче, все выше взбирающееся в ночное небо.

Сияние возрастает до такой силы, что уже непросто говорить о ночи: над Нарвой встает искусственный рассвет, день, не солнцем рожденный. Фракталы сверкания затмевают друг друга. Не видно звезд – только это извержение цветов, лавину света.

– Они сражаюся за тебя, Адам, – говорит Воскресший. – Их Универсальные Порты вошли в систему, отворились заточенные там Цивилизации Смерти. Теперь они уничтожают пространство-время и материю.