Резко отвернувшись от разом поникшего Фогеля, я отошёл к стене и бухнулся на свою кипу матрацев. Профессор шмыгнул носом и вдруг спросил:

— Кто такой Тедди?

Я хмыкнул:

— Это не имя, а профессиональный убийца, киллер. Киллер, работающий по лицензии государства, уважаемый Вы наш человеколюбец. Имеющий такую ба-альшую, важную бумагу, дающую ему иммунитет среди спецслужб многих стран… И поверьте, с той минуты, когда он вышел за дверь, Ваша ценность для него, как друга и коллеги, сравнялась с абсолютным нулём. Он более солдат, чем врач, Герхард. Поймите это.

Фогель печально и согласно кивал головой. До него, видимо, начал доходить смысл сказанного:

— Наверное, Вы правы. Простите. Меня самого не раз удивляло, насколько много он знал об оружии и методах убийства. Бывало, не раз за чашкой кофе он, смеясь, начинал говорить про какие-то "операции"… — Герхард пожал плечами. — Теперь я понимаю, о чём шла речь. Бывало также, что он часто отказывался от выгодной практики, ссылаясь на занятость. А потом пропадал на неделю — другую, не предупредив меня. Наше начальство, пока мы работали на военных, мало того, что не устраивало ему разносов, но и не говорило ему ни слова, делая вид, что вообще не замечало, когда тот исчезал или появлялся. То загорелый, то обмороженный. То ещё какой-то не такой… И всякий раз уставший и с красными белками. И у него всегда водились деньги. Получали мы вроде одинаково, но покойный вёл куда более вольготную и роскошную жизнь, чем даже я, у кого была крайне состоятельная клиентура… — Врач беспомощно огляделся, словно что-то ища.

— Что от меня требуется, Аолитт? — В растерянности и горе он, похоже, перестал замечать, как начал фамильярничать. Этот беззащитно добрый и странный человек вызывал у меня чувство симпатии с самой первой минуты знакомства. Я ободряюще улыбнулся ему:

— Профессор, эта гнида сожрала «камни». Достаньте их, прошу.

Фогель вновь чумово уставился на меня:

— Значит, это правда… Господи, неужели он и вправду мог передать их… — Словно сам убоявшись собственных мыслей, Герхард быстро прикрыл рот ладонью. Постоял так немного, потом, спохватившись, быстро закивал:

— Да-да, мог. Конечно, этот — мог! Бог ему судья… Хотя Вы оказались рядом куда раньше… Я всё, всё сделаю, вот только… — Профессор подслеповато покрутился вокруг себя, потом досадливо крякнул, выхватил из кармана очки, напялил их на нос. И повеселел:

— Джимми, голубчик, вот Вы где! Идите сюда! — Он уже вовсю квохтал и порхал над Ковбоем, когда ко мне, деликатно дождавшись окончания наших с доктором препираний, резво пробрался Нортон. Глаза его были сухи, но в них уже не хватало той прежней уверенности в себе: