– Это что, и есть твой улов?

– Не только…

Полетели в стороны джинсы, и вот уже влюбленные повалились в траву, мягкую и высокую, пахнущую сладким клевером и мятой…

А когда вернулись домой, калитка оказалась распахнутой.

– Кто-то приходил… – пожал плечами Максим. – Но я ее закрывал, точно…

Он осторожно отворил дверь, проскользнул в комнату…

Никого!

Напрасные страхи…

– Ну и ну! – покачала головой Олеся. – На ровном месте ему кто-то мерещится.

– Знаешь что, ма шери… – Тихомиров нервно поежился. – У меня почему-то такое чувство, будто за нами кто-то следит.

– Вечно тебе все кажется! Смотри, стемнело уже совсем… кто тут нас увидит-то?

И в самом деле, стемнело. Мало того, в небе вдруг громыхнул гром!

– Ну вот… грозы только не хватало. Вовремя мы с тобой крючки сняли!

И снова гром… И сверкнула молния…

Как-то уж очень ярко, словно вспышка фотоаппарата.

***

История со вспышкой почему-то не давала покоя Максу дня три. За это время он успел несколько раз прогуляться к Светлому озеру, к неприметной полянке с цветиками-семицветиками, которую летом отыскать да и просто заметить было куда труднее, нежели зимой. Одно помогало – рядом с поляной росла старая береза с вырезанной в какие-то незапамятные времена классической надписью – «Витя + Маша = Любовь». У этой березы, в растущих рядом кустах, Тихомиров устроил схрон: натаскал туда лепешек, консервов, которыми щедро снабдил его Петренко, с десяток пластиковых бутылок для воды – озеро было рядом. В общем, приготовил убежище, в котором можно было бы в случае чего отсидеться. Не под березой, конечно же, а там, куда выводила полянка, цветики-семицветики – в зазеркалье. Запасец, конечно, накопился отнюдь не изрядный, но дня на три хватило бы, а потом… потом можно было бы просто осторожно наведаться на ту же полянку, проникнуть обратно в свой мир, набрать воды из озера… Эх, побольше бы консервов да супа в пакетиках – совсем бы идеальное убежище вышло! Тем более Максим, здраво рассудив, все же склонялся к мысли, что трехглазые оказались в зазеркалье случайно.

Впрочем, пока все было тихо… Однако на исходе третьего дня с той самой ночной грозы, уже ближе к вечеру, на станцию заявился Игорь.

– Уходить вам надо. – Отдышавшись, он вытер выступивший на лбу пот. – Димка прибегал, сказал: кто-то из пацанов всех чужаков фотографирует!

У Макса все екнуло – ну вот оно! Не зря схрон готовил.