Вторая положительная новость – нашелся выживший.

Правда, без минусов там тоже не обошлось…

Солдат, постучавший по башне танкетки прикладом, едва в штаны не сходил от исступленного вопля, раздавшегося из недр машины. По всеобщему убеждению, кричал не человек – не способна наша глотка издавать столь ужасающие завывания.

Но когда после долгой возни сбили люк и смогли заглянуть внутрь, убедились, что ошиблись.

Светлый жрец Энниль, заместитель командира роты, выглядел как-то нездорово. Глаза его были абсолютно безумны, изо рта непрерывно вырывались страшные крики, все тело судорожно подергивалось, пытаясь освободиться из захватов солдатских рук, после чего опять запереться в танкетке: его неудержимо тянуло назад к люку.

Лейтенант Литтс доложил Грацию подробности:

– Он изнутри застопорил все люки и дверцы. На техническом лючке, что поверх огнемета, запор сломался, так Энниль держал его руками с такой силой, что оставил на железе часть кожи с ладоней – там все окровавлено. Он просто очень не хотел, чтобы к нему кто-то забрался снаружи.

– Надо бы его успокоить и узнать, что здесь произошло.

– Господин советник, простите, но вряд ли это возможно. Он невменяем. Сошел с ума – по глазам видно. Его к врачам надо и к жрецам. Может, со временем и придет в себя.

Безумец, прекратив орать, обвис на руках солдат и, пустив с нижней губы тонкую струйку слюны, сделал нехороший прогноз:

– Мы все здесь умрем!.. Все!.. Все!.. Все!..

Заметив, что от этих слов у солдат прямо на глазах падает и без того невеликий боевой дух, Граций поспешно приказал:

– Заткните ему рот чем-нибудь.

Затем советник направился к группе бойцов, обступивших мертвое тело. Видимо, их заинтересовало там что-то необычное, – надо бы и самому взглянуть.

Тело оказалось не просто мертвым – умерло оно явно не этой ночью. Граций не специалист по процессам разложения, но готов был поклясться, что этому трупу минимум пара месяцев. Сморщенные глаза в ореоле застывшего гноя, серо-зеленая кожа в мерзких пятнах, провалы щек, стянутые губы, обнажающие усмешку намечающегося скелета, черная язва, в которой просматривается скула. И запах, который невозможно перепутать ни с чем.

– Где вы его нашли? – обратился Граций к солдатам.

– Нигде не нашли, – ответил самый смелый. – Здесь и лежал. Господин, я такое видел уже. Он, должно быть, полгода назад помер, а то и больше.

– Может, его выкопали из того провала, где танкетка засела? – наобум предположил советник.

– Может, и так, – согласился солдат. – Но только как-то странно все это. Зачем было выкапывать, а потом в него стрелять?