Глава 15

Глава 15

Светлоярск, 02.11.153 г. э.с.

Пустота. Полное абсолютное ничто. Должно быть, такова и есть на самом деле смерть, истинная смерть, каковой её представляют атеисты.

Страшное небытие. Но почему-то продолжает теплиться искорка сознания. Почему? Почему эта искорка продолжает быть, когда ей положено угаснуть навсегда, раствориться в великом НИЧТО? Когда это началось? Когда искра вдруг осознала себя? Осознала как слабо уловимую частичку себя прежнего? едва-едва сцементированную в бесконечности небытия силой, непредставимой и непознаваемой. Даже не частичку, а намёк на неё. Слабая искорка почти развоплощённого сознания. Так когда же началось самоосознавание? День назад? Год? Век? Или… Или века?

Ужас. Страшный всепоглощающий, неизбывный ужас оттого, что нет никаких ориентиров. Нет вообще ничего. Ни воздуха, ни температуры, ни света, ни звуков, ни направления, ни времени, ни мрака. То, что вокруг – сложно даже и со мраком соотнести. Нет таких органов чувств, что могли бы воспринять господствующее вокруг небытие.

Позже, много позже слабая искорка метущегося сознания вспухла от нежданно хлынувших обрывков памяти. Жуткий информационный голод сердито оскалился и отступил под натиском всё затопивших воспоминаний. Порой бессвязных, порой сложенных в единую последовательную цепь событий и действий. Да, теперь она знала кто она. Вспомнила многое, включая и то, что вовсе не хотелось бы вспоминать. И поняла, что окружающее её ничто – её собственное восприятие смерти.

А потом спустя быть может дни или даже годы она стала сомневаться в собственной смерти. Она получила возможность мыслить и осознавать себя. Разве это смерть? Ей стало казаться, что это нечто иное, нечто совершенно иное.

Свет, внезапный и пугающий, но в то же время и дающий быть может тщетную, но надежду, свет резанул по глазам. Глазам?

Размытое пятно долго, очень долго приобретало очертания прозрачного препятствия. Всё поле зрения сфокусировалось на этом прозрачном препятствии, пока наконец ни пришло понимание, что это стекло. Бесцветное, в мелких засохших брызгах. Позже поле зрения расширилось. Сверху – всё то же стекло, как и слева-справа. А вот снизу, словно горизонт в далёкой и в то же время близкой перспективе, проявилась вода. Нет, даже не вода, а прозрачная жидкость. Следом появилось ощущение чего-то мешающего, что вроде бы и не грубо, но всезаполняюще проникло (или всегда там было?) в ноздри и дальше в носовые пазухи.

Появился зуд. Почти нестерпимый, гуляющий по вискам, затылку и макушке. И постоянный по всей шее.