– Мы должны отступить, – начал беспокоиться Носов.

– Каргонцы с такими потерями теперь не смогут атаковать Землю.

– А сколько людей ещё погибнет?..

Атакующий флот должен отступить, отойти, спасаться бегством, наконец, но ни в коем случае не оставаться в границах Солнечной системы! Только тогда мы сможем приступить ко второй части нашего плана, и она вряд ли понравится Николаю. Что делать с десантником, я пока не решил.

«Как бы он не загубил всё дело», – подумал я и посмотрел на показатели мощности щитов. Пока они держались, но скоро наступит момент, когда поле ослабнет настолько, что некоторые снаряды начнут проскакивать сквозь него. Оставалось надеяться, что нервы у противника дрогнут раньше, чем наша защита. Если бы не фантомы, мы бы были неуязвимы.

Огонь ослабевал – каргонский флот потерял две трети кораблей, но не отступал, словно зная, что ещё немного, и они разделаются с ненавистным кораблем.

«Неужели ошибся?!» – в ужасе подумал я, но иного поиска флагманского корабля, кроме интенсивности излучения придумать не мог. Вдобавок каргонцы разгадали нашу систему отбора целей – многие корабли практически престали обмениваться радиосигналами, пытаясь отвести от себя наводку.

– Ястреб, надо усилить огонь. Мы так долго не протянем!

– Реактор работает на пределе, орудия тоже. Увеличение мощности невозможно, – ответил искин.

– Надо отступить, – теперь говорил Ян.

– Нет. Если мы отступим, это будет сигнал, что мы не всесильны, а они должны запаниковать! Только так мы выполним свою миссию!

– Миссию? О чём вы говорите? – спросил командир десантников.

– Неважно, – отмахнулся я.

Мощность субпространственного щита снизилась до двадцати двух процентов, но даже при такой катастрофически низкой силе напряжения, он ещё сдерживал удары.

Корабль задрожал.

– Что случилось?

– Подпространственное поле прогнулось. Повреждений нет. Щит сможет сдерживать удары ещё примерно минуту.

«Двадцать процентов», – прочитал я и посмотрел на изображение Земли, на фоне которого вспыхивали всё новые и новые крейсера и линкоры каргонцев. В этот момент мне вспомнился родной институт, родной город, друзья, знакомые, родители. Без сомнений, они уже давно уверились, что меня нет, для всех я умер, и только сейчас это заблуждение претворится в жизнь.

«Боже, как она прекрасна, Земля», – подумал я, глядя на голубой шарик в последний раз. – «Главное, что теперь её не уничтожат, и все будут жить».

– Они отходят! – заорал кто-то из десантников. – Они бегут!