— Тук–тук–тук… — доносился разговор молоточка.

Марочник тряхнул вожжами.

Мышиный король, неожиданно подумал он.

Мысль возникла и тут же исчезла в покачивании движущегося фургончика.

Словно ее и не было.

Но когда он уже выезжал, немного пригибаясь, из подворотни, то буквально в двух шагах от себя вдруг заметил торопящуюся на другую сторону улицы женщину — в длинном шарфе и в демисезонном пальто.

Сердце у него на секунду остановилось.

И остановилась женщина, будто натолкнувшись на невидимое препятствие.

Казалось, что сейчас она окликнет его или подойдет.

Однако, Марочник еще раз хлестко ударил вожжами, и лениво колыхнувшийся мерин потащил повозку в противоположную сторону.

А сам Марочник отвернулся.

— Ну, болезный!.. — весело сказал он.

9. И В О Н Н А Д Е М Э Й. С Е Р О Е И Г О Л У Б О Е.

Работа, в общем, была та же самая: надо было рассчитывать коэффициент успеваемости по материалам районов и, сопоставляя его с аналогичным месяцем прошлого года, отмечать превышение, если оно имеется, и, отметив, заносить в соответствующие готовые бланки. А затем осуществлять абсолютно такую же операцию с коэффициентом неуспеваемости. То есть, обязанности несложные. Нечто подобное она проделывала и в Департаменте Народного Отдыха, когда более двух с половиной лет добросовестно и трудолюбиво рассчитывала средний уровень посещаемости районных кинотеатров. Между прочим, тоже сравнивала с аналогичным периодом прошлого года. Так что, неприятных сюрпризов, к счастью, не обнаружилось. Способ вычисления, которым она владела, вполне годился. И годились те мелкие хитрости, которые облегчали работу. И настолько все было вокруг привычное и налаженное, что моментами ей казалось, будто она и не покидала своего прежнего Департамента. Только бланки отчетности вдруг поменяли цвета: раньше были зеленые и коричневые, а теперь стали серые и голубые.

А так — никакой разницы.

Однако, были у этой работы и существенные преимущества.

Во–первых, платили здесь на двадцатку больше, чем по прежнему месту службы: деньги, может быть, и невеликие, но для Ивонны они составляли ощутимую разницу. Двадцатка — это было очень прилично. С двадцаткой она чувствовала себя совсем другим человеком. А во–вторых, это был все–таки Департамент Народного образования. Не Военное министерство, конечно, которое обеспечивалось вне всякой очереди, не Охранка и не Департамент Внутреннего распорядка, где для служащих тоже существовали разнообразные льготы, но и не хухры–мухры какие–нибудь. Не задрипанная конторка. С Департаментом образования в городе все же считались. Это были чиновники второго класса — обеспеченные, уверенные в себе — здесь, по–видимому, открывались некоторые возможности.