— Караул… — сказал он растерянным шепотом, словно не веря. И вдруг — ринулся, размахивая руками, куда–то в глубь территории. — Ка–ра–у–ул!.. Боевая тревога!.. Здесь — террористы!..

Голос у него был пронзительный и суматошный.

Я тут же выстрелил.

И сарацин, с невероятным грохотом повалившись, раскатился на глиняные пустотелые черепки.

Все было кончено.

Но немедленно такие же пронзительные суматошные голоса зазвучали на противоположном конце строения, — звякнуло разъемом металла, и прохрипело короткое уверенное восклицание:

— Хэрр!..

Так солдаты Геккона оповещали друг друга.

А из темной дыры амбара внезапно вывалился Крокодил и, невероятным прыжком преодолев расстояние между нами, чуть не сшиб меня с ног, толкая куда–то в сторону.

— Все! Уходим!..

От него пахло водкой (когда он только успел?) и, если не ошибаюсь, пластмассовой изоляцией, и отчетливый синеватый дымок вытягивался из–под крыши амбара.

И, шипя, как бенгальский огонь, отползало куда–то внутрь темноты малиновое огненное насекомое.

Я заметил все это в какие–то доли секунды.

— Скорее!..

И вплотную за паникой его надрывного крика внутреннее пространство амбара заполнил нестерпимый солнечный блеск, треугольное отверстие в досках ослепительно засияло, вулканическая желтизна, точно струи воды, просочилась сквозь щели, а сама зашатавшаяся громада разбухла, как бы надутая дымом, и вдруг с оглушительным треском разорвалась на части: медленно поплыли по воздуху доски и перекрытия — черное облако дыма, поддерживаемое огнем, выросло до самого неба, закрутилось железо, грохнуло невероятным раскатом, и цунами могучего раскаленного шторма прошелестело над нашими спинами. Но мы были уже вне опасности, нас надежно защищали штабеля автомобильных покрышек, они стояли, как бастионы, и даже устрашающий камнепад, точно дробь пулемета, застучавший мгновением позже, совершенно нас не коснулся, я лишь быстренько подтянул задрожавшие ноги, чтобы их не задело, а свернувшийся и, видимо, успокоившийся Крокодил, будто гусеница, освоивший нишу между покрышками, просипел — в промежутке между двумя особенно сильными взрывами:

— Вот так! Теперь им будет не до нас — некоторое время… — и добавил, прислушиваясь к грохоту и слабым человеческим крикам. — Ничего–ничего, сейчас мы от них оторвемся…

Плоское скошенное лицо его посерело от пота.

Он вдруг злобновато хихикнул.

— Ты — это, помнишь, водонапорную башню — мы проходили? Так вот, за башней есть такая каменная пристроечка. А за пристройкой — сарайчик, будочка, одним словом. Скворечник. Ну, в общем, увидишь — узнаешь. Раньше там хранилась плоскодонная лодка. Это мы еще курсантами сделали, сообразили чтобы гонять в самоволку… Ничего–ничего, не расстраивайся, бывало и хуже…