— Это и есть тот самый мальчик?

— Так точно, ваша мость! — намеренно громко ответил Галяс, потому что он уже точно знал, что при мне шептаться бесполезно, я все равно все слышу.

Но пан вначале удивился. Он сделал вот так бровями. Тогда Галяс повернулся ко мне и очень тихо, еще тише пана, сказал:

— Ясь, тебя его милость зовет.

Я вылез из фонтана, и подошел к ним, и сделал с головы вот так, будто снимаю шапку. Паныч грозно засверкал глазами, а пан, наоборот, заулыбался так, как будто ему это очень понравилось. А на самом деле, я же это точно знал и видел, ему просто очень хотелось меня порасспрашивать. Он же про меня уже много чего интересного слышал, а теперь мог сам, что хотел, уточнить. И он сразу стал это делать — первым делом спросил вот что:

— Так это ты и есть тот самый мальчик, который от ведьмы сбежал?

— Я не сбежал, — сказал я, — а это она меня потеряла.

— Как?

— А это я из ступы вывалился, когда мы с ней над лесом летели.

— О! — громко сказал пан, весь прямо засветился от радости и поднял вверх указательный палец.

— Папан! — сердито сказал паныч. — Чего это вы ему позволяете?! Ступа тяжелее воздуха, она летать не может!

Но пан не стал с ним спорить, а только укоризненно посмотрел на него, после опять повернулся ко мне и спросил теперь вот что:

— А почему ты не убился, когда падал?

— Наверное, мягко упал, — сказал я. И еще: — И эта ведьма тоже думает, что я убился, и поэтому меня не ищет. А я здесь, у вас.

Пан повернулся к Галясу. Галяс ничего не сказал, а только медленно моргнул.

— Так! — сказал пан. — Ладно! А чем она тебя кормила? Жареными мухоморами?

— И еще поганками, — добавил я. — Сырыми, но с солью.

— А без соли нельзя?

— Можно и без соли, — сказал я. — Но это уже невкусно.

— Так! Так! — еще раз сказал пан, и уже очень громко. И посмотрел на паныча. Паныч вот так вот криво усмехнулся и сказал: