В душах забродила хмель, и каждому казалось, что если не дать выход взорвавшейся радости, она сейчас разнесет тело в клочья. Как следствие вышеизложенной причины все начали прыгать, сходить с ума, издавать нечленораздельные звуки. Джон с дури выворотил одно из кресел, чтобы запустить им в экран. И если бы ему во время не одели это кресло на голову, так бы оно и случилось.

   -- Жизнь!! На Земле есть Жизнь! В жизни бы не поверил! -- орал Антонов. -- Нет, ты послушай, если бы тебе кто сказал, что на Земле есть жизнь, ты бы поверил?

   -- Да я бы плюнул ему в морду! Какой мудак мог такое ляпнуть! Да еще в обществе образованных людей...

   Реплика оборвалась на полуслове, и гвалт истерических голосов исчез так резко, словно щелкнули выключателем звука. Состояние экзальтации по инерции еще продолжалось пару секунд, но и оно быстро угасло. Потому как...

   Потому как все исчезло.

   Все -- это ВСЕ АБСОЛЮТНО.

   Перед взором лишь беспроглядная тьма. Ни единой искорки света. Не видать не только панели управления, даже собственной пятерни. Каюта Манипуляций превратилась в пустой замкнутый мирок. Штурман первый высказал предположение:

   -- Что-то с главным генератором? По-моему, электричества нет на всем корабле.

   Версия капитана выглядела куда более пессимистично:

   -- А может, нас попросту подбили? Как надоедливые НЛО. По ним в наши времена частенько пуляли.

   -- Парни! Надо мигом что-то соображать. Мы в свободном падении на поверхность!

   -- Сколько до нее?

   -- Понятия не имею. Знаю лишь одно -- у нас механическая катапульта. О черт... Надо же именно в этот момент ТАКОМУ случиться. Ну, потомки! Ну, вы и сволочи!

   В беспроглядном мраке, помимо голосов да ощущения твердой поверхности под ногами, не было ничего. Во вселенной словно выключили основной рубильник энергии. Потом явился свет...

   Тихий, чуть тлеющий, но безумно-отрадный.

   Это Джон щелкнул зажигалкой. Наконец-то вернулись взору хоть какие-то очертания окружающих вещей.

   -- Соображайте! Соображайте!! Каждая секунда может быть последней!

   -- Парашюты в шкафах... Вон в тех.

   Седьмое небо, которое они пролетели, сменил настоящий ад. Спотыкаясь и падая, наталкиваясь на кресла и друг на друга, проклиная при этом все на свете, все трое принялись неумеючи натягивать брезентовые мешки.

   -- Живей! Живей! Такую глупую смерть я себе никогда не прощу! -- командовал Джон. -- Садимся по креслам!