-- Твоя "изменчивая гравитация" объясняется тем, что ты находился на склоне горы... Алекс, я продолжил работу с твоим канатом. Сомнений нет. Это или сопка, или большая гора. Склон становится все более крутым и, чтобы устоять на ногах, необходимо постоянно держаться под углом к поверхности!

   Антонов услышал как ветка, согнутая пальцами, треснула надвое.

   -- И какие мы делаем выводы?

   Вайклер закрыл глаза и сделал вид, что задремал.

   -- Оригинальные. Лучшего способа исследовать черный мир, как взобраться на вершину горы и обозреть его с высоты, и придумать невозможно. Сейчас самое разумное для нас: каждый бросает к чертям свою ветку, и все втроем работаем только в одном направлении! Мы просто обязаны покорить эту вершину!

   -- Громко сказано... Впрочем, я подумал и пришел к выводу, что ничего другого нам и не остается.

   -- Хорошо, если ты еще не потерял способность думать и приходить к каким-то выводам.

   Размазанные в темноте силуэты деревьев вокруг поляны слегка поскрипывали от слабого ветерка. Мир существовал только там, где присутствовал свет или куда доносились отголоски его красноватого беззвучного эха. Все, что было вне Зоны существования, казалось обманом воспаленных чувств. Какие-то горы, какие-то реки, совершенно невидимые деревья, потерявшие свою материальность ровно настолько, насколько потеряли краски и зримые формы. Возникало навязчивое ощущение, что мир, распростертый вне Зоны существования, смоделирован лишь отчаяньем их рассудка. Они порой даже не верили в звезды, сияющие над головой, почитая их за красивую галлюцинацию и не более. Никто из них уже не мог твердо сказать: существовала ли когда-то планета Земля, был ли на самом деле полет к Проксиме, или все прошлое такой же эмпирический бред, как и обманчивое настоящее? Непостоянные, шаткие в своей основе чувства и противоречивые доводы рассудка смешались межу собой в аморфную массу сомнительных воспоминаний. Они признавали за реальность только то, что могут в настоящий момент увидеть, за полуреальность -- то, что могут хотя бы потрогать. Все остальное -- неясное, эвентуальное по своей сути, витало лишь в области абстракций....

   -- Алекс, а ты помнишь, какие красивые закаты были на Фрионии... Как пески и камни наливались золотым оттенком?..

   -- Это я, слава Богу, еще помню. А вот какие закаты были на Земле, и были ли они там вообще...

   Внезапный голос из глубины леса прервал их благочестивые философские думы.

   -- Есть! Я все-таки сделал это! Я ЭТО сделал!

   Из Зоны небытия, все более приобретая ясные очертания, нарисовалась фигура Джона. Его рыжая шевелюра, легко притягивающая к себе свет костра, еще издали заблестела какой-то непонятной радостью.