Он имел в виду мое происхождение – не то чтобы люди, родившиеся на Марсе, ненавидели прилетевших сюда землян, но относились к ним все же с неким недоверием и настороженностью. К тому же марсианская программа фактически закрыта, и прилетевшие сюда – либо идеалисты-романтики, либо отщепенцы-авантюристы, либо просто сумасшедшие. Все эти типажи не пользовались особенной здесь популярностью, поэтому удивляться не приходилось.

– Ну п-понимаешь, и чего тебе? – спросил он после паузы.

Этот вопрос, по всей видимости, был по поводу цели моего визита на «Восток-250».

– Мне бы поезда дождаться, – ответил я по возможности вежливее, – а то на этом тарантасе далеко не уедешь…

– А чего же ты, п-понимаешь, на Шалманке поезда ждать не стал? – спросил он, подозрительно наклонив голову набок.

Я понял, что парень не дурак, и внутренне напрягся.

– За мной следят какие-то уроды, – ответил я спокойно, – вот я и решил оторваться от них, по максимуму.

– Оторваться, п-понимаешь, – повторил он медленно, глядя на меня взглядом, который, наверное, должен был просветить меня рентгеновскими лучами. – Проблемы за с-собой нам тащишь?

– Никаких проблем со мной не будет, – ответил я. – Если кто меня и выследит, так с того же поезда, на который я и сяду, так что…

– Ладно, – махнул он рукой, вернув мне жетон, – задирай рукав, п-понимаешь.

– Зачем это? – насторожился я.

– Задирай, понимаешь, н-не разговаривай. – Он вынул из кармана одноразовую иглу и воткнул ее в разъем анализатора на КПК.

Я спрыгнул на хрустящий гравий, покрытый легким инеем, и закатал рукав.

– Больно будет? – спросил я встревоженно, однако тот не ответил.

Он поднес к моему локтевому сгибу КПК, и я почувствовал короткий укол.

Затем часовой вновь минут пять разглядывал экран.

– Ну что там? – полюбопытствовал я.

– Все, п-понимаешь, нормально, – кивнул он наконец.

– А что надо-то?

– Сейчас т-тут со мной проедете, до к-карантинки – у нас тут эпидемия небольшая – восемь человек с г-гриппом каким-то странным слегли. Рожи красные, жар и т-трясет, понимаешь.