Одурманенные лекарствами, раненые спали. Кто-то стонал во сне и рычал, дергая конечностями, словно пес.

В углу, уронив голову, дремал гоблин с перехваченной крест-накрест грязным бинтом головой.

Шершень осмотрелся. Еще недавно здесь хозяйничал убитый санитар, теперь придется хозяйничать ему. В воздухе стоял стойких запах некроза и грязи. Лекарства и растворы для дезинфекции не справлялись с вонью.

Подпех снял ранец, оружие и положил все это там, где громоздилось убогое медицинское хозяйство. Затем потряс за плечо спящего гоблина. Тот вскочил, гаркнув, словно ему дали хорошего пинка, и вытянулся во фрунт.

— Спокойно, братишка, — сказал Шершень. — Я не офицер.

Гоблин облизнулся, расслабился.

— Как зовут?

— Штифт!

— Шершень.

Подпех огляделся.

— Ну вводи в курс дела, раз ты дежурный. Теперь я вроде как за старшего…

Штифт улыбнулся.

— Наконец-то… Это вы из новых?

— Ага.

— У нас тут куча делов. Гребень и Удод совсем плохи. Помирают.

— Тогда давай — за работу. Там будет драка, а мы займемся своими делишками. Вода найдется — руки помыть?

— Найдется, — хмыкнул Штифт. — Только спиртом, поди, лучше дезинфекцию проводить. Вон целая канистра.

* * *

«Храм Бога Войны Творга Могучего, — думал Хилый, рассматривая руины каменной громады, стоящей на холме. — О нем написано в „Истории войн“. Этот случай… Вообще автор много писал про Злоговар — тех времен, когда эльфы прошлись по нему огнем и мечом… Дети Цветов перестроили храм, не стали сравнивать до основания, как было с другими… Почему? Кто ж их знает? Кто скажет?

А когда-то это была еще и крепость. В ней двести зеленых в течение двух месяцев оборонялись от захватчиков. Со всех сторон окруженные, дрались до последней капли крови, выстояли и против магии, и против стрел, и против накатывающих валов отборной пехоты. Они держались, но все погибли. Брагох Даолаг пишет, что эльфы были настолько поражены мужеством и стойкостью гоблинов, что похоронили их с почестями, под храмом, вмуровали тела в основание, чтобы увековечить их память. Такова легенда. Но скорее всего она врет — эльфы наверняка сбросили тела в вонючую яму и сожгли, как бешеных собак. Сожгли, а пепел закопали, после чего насадили на этом месте очередной сад. Стерли это неприятное воспоминание из своей памяти навечно, предали анафеме… А теперь здесь мы. Я. И все как будто повторяется. С тем же количеством шансов выжить в мясорубке. Нулевым…»