Хилый поднимает пистолет, эльф неуклюже заваливается набок. То же самое делает и гоблин. Правая нога отказывается слушаться, а плечо разрывает дикая боль. Оттуда течет, словно из зарезанной свиньи.

«Нет, так умирать не интересно… Ручаюсь, так думали и те гоблины, что обороняли храм… но у них, похоже, не было другого выхода!»

Хилый ползет, надеясь найти убежище в развалинах; замечает, как по сторонам месят пыль эльфьи ботинки.

«Это ж просто какие-то уличные беспорядки», — смеется про себя ботаник.

«Что ж они так орут-то?»

Эльф, выскочивший откуда-то справа и сзади, с криком всаживает в Хилого штык. Гоблин переворачивается на спину, чувствуя, как что-то в его внутренностях как будто разъезжается.

Выстрелил из пистолета, промазал. Оружие сдохло — кончилась обойма.

Эльф с визгом поднимает и опускает свой штык, погружая локоть стали в живот Хилого.

Затем появляются и другие. Хилый вдруг отчетливо видит офицера из Бригады «Дримхорн» и занесенный над собой меч. На кукольном лице эльфа горят громадные сумасшедшие глаза. Маленький рот перекошен.

Подпех видит — и очень хорошо, хотя еще где-то в траншее потерял свои очки.

* * *

Хилый ненавидел этого типа. Не потому, что тот не был гоблином, а потому, что тот был ублюдком и его начальником.

— Пиши заявление и уматывай, зеленая скотина!

Хилый стоял перед его столом, словно провинившийся мальчик, и молчал.

— Ты достиг предела возможного, — сказал начальник. — Ты долго варился там, где тебе вариться не следовало! Ты узнал слишком много и стал шпионить. Продавать информацию конкурентам!

— Вы знаете, что я не виновен, — сказал Хилый.

— Да? Откуда мне знать? Ты, вонючий нелюдь! От тебя только такого и можно ожидать!

— У вас нет доказательств.

Хилый сжимает кулаки. Но он знает, что никогда ничего не сделает этому хмырю.

— Уматывай! Скажи спасибо, что тебе это не вышло боком! Я бы мог натравить на тебя законников, но мне неохота возиться. Расчета не получишь. Все! Валяй! Дальше тебе идти нельзя, будь ты хоть десяти пядей во лбу!