Лейтенант прошел к лимузину. Оттолкнул мешавшего ему боевика, перед ним почтительно расступились.

Уже по первому взгляду на раненого лейтенант понял, что, скорее всего, уже ничем не помочь. Но, как и любой белый человек, который считал, что судьба каждого — в его руках, а отнюдь не в руках Аллаха, он должен был попытаться.

— Медик! Черт возьми, санитар! — заорал он.

Шейх лежал на полу просторного лимузина и тяжело, редко, намного реже, чем здоровый человек, дышал. Один из боевиков поддерживал его голову, другой, с автоматом, пытался его охранять…

К машине протиснулся медик, военный санитар, прошедший полный курс подготовки для лечения пулевых ранений и минно-взрывных травм. При нем была сумка санитара, в которой был достаточный набор медикаментов для обработки десяти тяжелых пулевых ранений.

Лейтенант отступил, чтобы санитар смог попасть к раненому.

— Господи боже… — санитар залез в лимузин, — что вы делали? Что вы ему давали?

— Мы дали ему немного опиума, эфенди… — хрипло ответил боевик.

— Опиума?! Вы что, рехнулись?! Господи…

— Рик, что скажешь? — спросил лейтенант.

— Тяжелый шок, кровопотеря… — санитар привычно колдовал над раненым, — давайте подвинем его.

Раненого Шейха подвинули, санитар подготовил капельницу, воткнул иглу в вену.

— На, держи! — протянул он пакет с универсальным заменителем крови боевику. — Держи и не опускай.

— Слушаюсь, эфенди… — испуганно ответил боевик.

— Какая у него группа крови? Аллергия есть?

— Не знаю, эфенди…

— Носилки, Рик?

— Да, наверное… Черт возьми, вы не могли найти тряпку почище? У него же заражение крови будет…

За несколько часов до этого, глубокой ночью, по Артиллери-роад прокатилась машина — довольно большой, старый, полноприводный микроавтобус «Мицубиси», очень популярный здесь потому, что у него была рама и движок от хорошо знакомого здесь «Паджеро», но кузов — от микроавтобуса на восемь человек. На улице было тихо, свет горел «через один», у въезда на территорию штаба Пешаварской бригады замерли на посту часовые.