— Что это? — спросил я.

— Ничего, — она снова включила синтезатор.

— А все-таки?

— У нас с ним был особый язык жестов, — все же ответила она. — Жаб его то ли сам придумал, то ли использовал древний язык, на котором давным-давно говорили глухонемые.

— Зачем?

— На тот случай, если нам надо было перекинуться парой фраз, предназначенных только нам.

— И что ты ему сейчас сказала?

— Что люблю его, — просто ответила Молчунья.

Я подумал, что если Жаб хоть чего-то стоит, это не оставит его равнодушным. А если оставит, я его сам убью.

— Жаль, что нельзя запустить «Валерку» прямо сейчас, — вздохнул я. — Опередили бы Жаба и убили бы наконец Поганку.

— «Валерка» для этого не обязательно нужен, — ответила глухонемая.

— Как это? — я не смог скрыть удивления.

— Там на борту есть боевой разведчик класса «Манта». Тоже батиплан, но маленький, двухместный. Очень хорошо вооруженный и ход у него отличный.

— Но у него ведь тоже аккумуляторы сели!

— Конечно. Но для пуска его турбин хватит остатка заряда «Валерки».

— Вот барракуда! — не удержавшись ругнулся я. — И ты не сказала Долговязому?

— А зачем? Батиплан ведь двухместный.

Эта информация дорогого стоила. С одной стороный, можно было сообщить о ней Долговязому, но он бы ни за что нас двоих не отпустил. Точнее, меня без присмотра не отпустил бы. Четких доказательств этому не было, зато созрели серьезные подозрения на этот счет. Не шуточные, надо сказать, подозрения, основанные на мелочах, на пойманных взглядах, на невысказанных словах. Я сильно подозревал, что Долговязый боится, как бы у меня крышу не сорвало на манер Жаба. И надо же — прав оказался, как всегда. Только не понимал он, что дело не в мании, как у нашего взводного, а в том, что мне попросту не оставили выбора. Хотя кто знает, какие мотивы были у Жаба? Но как бы там ни было, я твердо решил посвятить Молчунью в суть своих планов до того, как мы сделаем необратимые шаги.

— Давай нырнем, — предложил я ей. — Вдвоем, без Долговязого. Доберемся на «Манте» до Поганки и грохнем ее. Только прежде чем грохнуть, надо с ее помощью обезвредить взбесившуюся пусковую установку. И еще одно дело сделать.

— Какое? — насторожилась Молчунья.