— Ну чего там? — шепотом спросил он.

— Ждем, пока коридор освободится, — пояснил полковник, — поперли все разом, словно приспичило всем во дворце, — он хихикнул злорадно, — Видать есть бог на белом свете, во как приперло, бегут, штаны придерживая.

— Полковник, нашли чему радоваться, — пресек веселье полковника Меньшиков, — теперь сиди тут, пока они закончат передислокацию поближе к горшкам. А ведь многие не добегут. Представляете, как во дворце вонять будет? — он не удержался и хохотнул, представив себе царедворцев, сидящих в позе орла в живописных уголках замка. — Знать бы, что это им так сразу приспичило. Иван, твоих рук дело? — невинно поинтересовался граф.

— Не могу знать, Ваше Величество. Откуда мне такое сотворить? — Иван решил не распространяться о своих недавних мечтах. — Видать особенность вживания чужих в организм человека, — глубокомысленно предположил он.

— Чужих говоришь, ну-ну, — не поверил Меньшиков.

В голосе Ивана не было прежней бодрости, гибель царя, точнее хладнокровное убийство царя Меньшиковым, подействовало на него, как холодный душ. Перестали быть нужными, стали опасны и приговор приведен в исполнение моментально. Кто следующий? Нужно быть полным идиотом, предполагая, что граф оставит их в живых после всего происшедшего.

И указ царский тут самая главная проблема. Потому как трактует он смерть царя от любой причины, но никак не от рук наследника. Это прямой переворот, а не престолонаследование получается. К тому же Меньшиков об указе все доподлинно знал, и поэтому использовал удобный случай, чтобы занять трон. И кто после такого неблаговидного поступка будет свидетелей в живых оставлять? Только дурак.

Наобещал с три короба, чтобы глаза отвести. Как ситуация более-менее устаканится, так и получим мы по девять грамм в затылок или стилет в сердце. Кстати, минибластер как раз на два выстрела, к тому же следов никаких — шел человек и умер, всякое в жизни случается.

— Ладно, отдыхаем, — распорядился Меньшиков. — Полковник, ваше дежурство первое. Иван ты на связи. А я пока о делах наших скорбных умом раскину.

Все опустились на пол, присели, вжавшись в стенку, оружие на коленях, ушки на макушке. За тонкой перегородкой неумолкающий топот — толпы царедворцев и челяди спешат по важным делам.

— Что-тоу тебя, Иван, голос кислый, не нравится чего, или живот болит? — тихонько спросил Меньшиков.

— Не нравится, — не стал отрицать Иван.

Лучше сейчас все закончить, чем шагать, ощущая прищуренный взгляд за спиной.

— Ты давай без намеков, чего не нравится? — в голосе Меньшикова появилась жесткость.