Матросские сапоги не предназначены для быстрого бега, и жизнь пирата не готовит из него бегуна на длинную дистанцию. Уже через сотню ярдов Валерия начала задыхаться и спотыкаться, а треск и шорох позади сменились громовым ревом, когда чудовище проломилось сквозь кусты и выскочило на открытое место.

Конан обхватил женщину рукой за талию и буквально понес ее вперед; ноги Валерии едва касались земли, когда ее потащили с такой скоростью, с какой она вряд ли смогла бы бежать самостоятельно. Если варвар продержится хотя бы еще немного, то, возможно, ветер переменится…Но тот упорно дул им в лицо, и, оглянувшись, Конан увидел, что монстр почти настиг их, двигаясь подобно галеону, идущему на всех парусах. Он швырнул Валерию вперед с такой силой, что она пролетела футов десять по воздуху и мешком свалилась под ближайшее дерево, а киммериец развернулся, встав на пути у приближающегося титана.

Убежденный, что пришел его смертный час, Конан действовал, повинуясь инстинкту, и бесстрашно прыгнул прямо на жуткую морду, готовую перекусить его пополам. Он нанес косой удар, чувствуя, как лезвие его меча глубоко впилось в чешуйки, прикрывающие нос твари, – а потом чудовищной силы пинок вышиб воздух у него из легких и отбросил на пятьдесят футов в сторону.

Каким образом оглушенному киммерийцу удалось подняться, впоследствии не мог сказать и он сам. Но в то страшное мгновение он думал лишь о беспомощной женщине, лежащей на пути бронированного монстра, и, не успев перевести дух, Конан уже встал над ней с обнаженным мечом, закрывая ее собой.

Она лежала там, куда он отшвырнул ее, хотя и пыталась сесть. Но ни жуткие клыки, ни топочущие ноги не коснулись ее. Конана же зацепило плечом или передней ногой дракона, когда ослепшее чудовище проносилось мимо, забыв о своих жертвах: у него началась агония. Опустив голову, он несся вперед, пока не врезался в ствол огромного дерева, оказавшегося у него на дороге. Чудовищный удар вырвал дерево с корнем, но и у дракона треснул и смялся череп, так что мозги разлетелись в разные стороны. Дерево и монстр повалились одновременно, листья и ветки взлетели столбом, когда он забился в предсмертных судорогах, – а потом все стихло.

Конан помог Валерии подняться, и они на подгибающихся ногах зашагали дальше. Через несколько мгновений они вышли в густые сумерки безлесной равнины.

Конан на мгновение задержался и оглянулся на черную стену леса позади. Там не шелохнулся ни один листок, не чирикала ни единая птичка. Лес стоял притихший и темный, каким был, наверное, еще до рождения первого человека.