Район, где располагалась тюрьма Пешкаури, от остальной части города отделяла массивная стена, в которой имелась всего одна арочная дверь, окованная железом. Над аркой горел багровым пламенем факел, а рядом с дверью стоял – точнее, сидел на корточках – стражник с копьем и щитом.

Этот воин, навалившийся всем телом на копье и время от времени зевавший во весь рот, внезапно вскочил. Ему казалось, что он ни на мгновение не смыкал глаз, но вот перед ним уже стоял какой-то человек, ухитрившийся подойти к нему совершенно бесшумно. На мужчине была накидка из верблюжьей шерсти и зеленый тюрбан. В мерцающем свете факела черты его лица казались смазанными, но в багровых отблесках пламени его глаза искрились странноватым сиянием.

– Кто идет? – требовательно окликнул его воин, выставляя перед собой копье. – Ты кто такой?

Незнакомец, похоже, ничуть не смутился, хотя наконечник копья уперся ему в грудь. Он напряженно смотрел стражнику прямо в глаза.

– Что ты должен делать? – вдруг задал он странный вопрос.

– Охранять ворота! – заплетающимся голосом машинально ответил стражник; он вдруг оцепенел, превратившись в статую, и глаза его остекленели.

– Ты лжешь! Ты должен повиноваться мне! Ты взглянул мне в глаза, и твоя душа более тебе не принадлежит. Открой дверь!

Неловко, с тяжеловесной грацией марионетки, стражник развернулся на каблуках, вытащил из кошеля на поясе здоровенный ключ, повернул его в массивном замке и распахнул дверь настежь. Затем он вытянулся по стойке «смирно», глядя перед собой невидящим взором.

Из тени выскользнула женщина и положила горячую руку на плечо гипнотизера.

– Вели ему привести для нас лошадей, Кхемза, – прошептала она.

– В этом нет необходимости, – ответил ракша. Слегка повысив голос, он обратился к стражнику: – Ты мне более не нужен. Убей себя!

Словно пребывая в трансе, воин упер конец копья в подножие стены, а наконечник прижал к животу, чуть пониже ребер. После чего он медленно и равнодушно налег на него всем телом так, что копье пробило его насквозь, и острый кончик показался на спине между лопаток. Соскользнув вниз по древку, он замер. Копье теперь уже на всю длину торчало из его тела, словно стебель какого-нибудь жуткого растения.

Девушка уставилась на него с болезненным восторгом и не могла отвести взгляда до тех пор, пока Кхемза не взял ее за руку и не повлек за собой в ворота. Факелы освещали узкое пространство между наружной и внутренней стенами, и в последней через равные промежутки были прорублены арочные дверные проемы. По этому пятачку взад и вперед прохаживался стражник, и когда ворота распахнулись, он неспешно направился к ним, вполне уверенный в том, что во внутренний проход тюрьмы никак не могут попасть посторонние. Посему он был неприятно удивлен, когда из-под арки показались Кхемза с девушкой. Но к тому времени было уже слишком поздно. Ракша не стал тратить времени на гипноз, хотя для девушки его действия все равно отдавали магией. Стражник с угрожающим видом опустил копье и открыл рот, чтобы поднять тревогу, и тогда на его крик непременно примчались бы другие копейщики из караульных помещений, расположенных в обоих концах внутреннего прохода. Кхемза левой рукой отвел наконечник копья в сторону, словно это была безобидная соломинка, а его правая рука метнулась вперед и тут же отпрянула, на мгновение приласкав шею стражника. Воин молча повалился лицом вперед, а голова его вывернулась под неестественным углом.