Это парадокс, но Чирик все еще был жив. Было слышно, как огрызается его «форт», как кричат разозленные такой наглостью «доги». Скоро они обойдут его с обеих сторон, и тогда точно все…

Первые пошли. Слышно, как в узком коридорчике бункера бряцают стволами. Фонариков у них с собой нет, поэтому сразу в командный пункт зарываться не станут. Подождут, пока глаза к темноте попривыкнут.

От ангара сквозь толстые бетонные стены стал доноситься нарастающий гул. Его ни с чем не спутаешь: так гудят турбины готовящегося ко взлету самолета. У нас троих этот звук вызвал приступ идиотской радости. Наверняка ведь самолету не дадут взлететь, но узнают же, суки! Узнают, что мы могли! Что спас их от истребления, как тараканов с кухни, просто клочок везения. Пристрастие к водке и деревенским бабам Кули их спасло, иначе бы порхать им всем, вместе с «конфеткой», расщепленными в пыль и пепел. Пусть, бычары, теперь молятся на Кулю, делают этого морального урода своим спасителем. К ордену Ленина приставят и в анналы истории запишут как такового, что совершил подвиг.

Первого Трофимов поймал за голову, когда он ее сунул во взорванный проем. Нож нехорошо вжикнул по одежде, со звуком разрываемой ткани вошел «догу» в подбрюшину, затем жваркнул по шее. Тот даже пискнуть не успел, лишь глаза открыл, как рыба. Второй успел осветить темный пункт выстрелом, пули продырявили пульты, со звоном разбился вдребезги экран. Вспышки света мне хватило, чтобы оценить свои шансы. Они показались вполне достойными. Схватив автомат за ствол, я дернул его на себя в сторону и вонзил «догу» лезвие прямехенько в сердце.

— Минус два…

Подбодренный лихим началом, Трофимов озверел. Он не тратил время на ожидание следующего — выскочил в коридор с одним лишь ножом. Решил не размениваться на пустяки, хотя мог бы вооружиться трофейным автоматом. Ему было все равно. Он орал, как человек, что бежал к краю обрыва, навстречу судьбе. Что он творил в коридоре и рассчитывал ли воспользоваться тем, что «доги» не станут открывать огонь, боясь попасть друг в друга, я не знал. Я слышал возню, стуки, крики, когда нож вонзался в плоть. И до дрожи в теле надеялся, что Трофим подкорректирует промашку природы.

Я же только и успел, что сдернуть «калаш» с шеи стонущего «дога», когда следующий, прорвавшись через атаку Трофимова, направил ствол на меня. У меня была сотая секунды на принятие решения. Я не успел бы ответить ему тем же — слишком много времени уйдет на переворачивание автомата и прицеливание, да и нож правую руку занимал. Поэтому пришлось бросить оружие. И броситься самому, прямо на черный кратер укороченного ствола. Мое преимущество — внезапность. Когда противник не ждет подобной реакции, когда дает все сто процентов, что против него будет использовано огнестрельное оружие…