Гнозис делает их из просто дураков богатыми дураками.

В конце концов кавалькада миновала огромные ворота, проехала через внешние сады Дворцового района и очутилась у подножия Андиаминских Высот. Но ожидаемого облегчения Ахкеймион не ощутил.

— Прибыли, колдун, — коротко бросил Икурей Конфас, спешиваясь с непринужденностью человека, выросшего в седле. — Ступай за мной.

Конфас проводил его к окованным железом дверям, где-то на периферии огромного здания. Сам дворец с его мраморными колоннами, слабо светящимися в сиянии бесчисленных факелов, взбирался наверх, на вздымающуюся перед ними гору. Конфас громко постучал в дверь, и ее распахнули двое эотских гвардейцев. За спинами у них открылся длинный коридор, освещенный свечами. Но вел он не наверх, а куда-то в глубь горы.

Конфас, не оглядываясь, вошел, но, видя, что Ахкеймион не спешит последовать за ним, остановился.

— Если ты опасаешься, что этот коридор ведет в императорские темницы, — сказал он с паскудной улыбочкой, — то можешь не сомневаться: именно туда он и ведет.

В свете свечей ярко вспыхнули замысловатые узоры на его нагруднике: Солнце Нансурии. Ахкеймион знал, что где-то под этим нагрудником спрятана хора. Большинство знатных людей носят их как талисманы, оберегающие от колдовства.

Однако Ахкеймиону не обязательно было догадываться о том, что у Конфаса есть хора — он и без того чувствовал: она есть.

— Я так и предполагал, — ответил он, стоя на пороге. — Думается мне, наступило время, когда вам следует объяснить, зачем я здесь.

— Эти мне колдуны Завета! — печально вздохнул Конфас. — Вы, как и все скряги, уверены, будто все только и охотятся за вашим сокровищем. Уж не думаешь ли ты, колдун, будто я настолько глуп, чтобы на виду у всех врываться в лагерь Пройаса лишь затем, чтобы похитить тебя?

— Вы принадлежите к дому Икуреев. Не кажется ли вам, что это само по себе достаточный повод для беспокойства?

Конфас некоторое время рассматривал его взглядом опытного откупщика и под конец, по всей видимости, пришел к выводу, что Ахкеймиона насмешкой не возьмешь и знатностью не запугаешь.

— Ну ладно, — сказал он. — Мы обнаружили среди своих придворных шпиона. И ты нужен императору, чтобы подтвердить, что колдовство здесь ни при чем.

— Вы не доверяете Имперскому Сайку?

— Имперскому Сайку никто не доверяет.

— Понятно. А наемники, мисунсаи, — почему бы не позвать кого-то из них?

Конфас вновь улыбнулся снисходительно — более чем снисходительно. Ахкеймион повидал немало подобных улыбочек, но они всегда казались какими-то назойливыми, загрязненными мелким отчаянием. В этой улыбке ничего назойливого не было. В свете свечей сверкнули ровные белые зубы. Хищные зубы.