— Эти ваши обвинения, дядюшка… — осторожно заметил Конфас. — Быть может, они несколько поспешны…

— Может быть! — бросил Ксерий, расправляя свое одеяние. — Но чем ближе нож, тем опаснее, как сказала бы твоя бабушка.

Он перевел взгляд на плотного человека с квадратной бородой, стоящего рядом с Конфасом, и спросил:

— Это и есть адепт Завета?

— Да. Друз Ахкеймион.

Человек неловко опустился на колени, коснулся лбом земли и буркнул:

— Привет вам, Бог Людей.

— Ах, эти встречи властителей и магов! Все время чувствуешь себя не в своей тарелке, не правда ли, адепт?

Острое смятение, владевшее им всего несколько секунд тому назад, было забыто. «Быть может, оно и к лучшему, что этот человек сознает, о сколь важных вещах сейчас идет речь», — подумал Ксерий. Он почему-то счел нужным побыть любезным.

Колдун посмотрел на него вопросительно, потом опомнился и опустил взгляд.

— Я ваш раб, Бог Людей, — пробормотал он. — Что вам угодно?

Ксерий взял его за руку — он подумал, что это совершенно обезоруживающий жест: император держит за руку человека из низшей касты! — и провел его мимо других к распростертому на столе Скеаосу.

— Вот видишь, Скеаос, — сказал Ксерий, — чего мы только не делаем ради твоего удобства!

Старческое лицо осталось бесстрастным, однако в глазах вспыхнула странная напряженность.

— Заветник… — произнесло это существо.

Ксерий взглянул на Ахкеймиона. Лицо адепта было непроницаемо. И тут Ксерий ощутил это: ощутил ненависть, исходящую от бледной фигуры Скеаоса, как будто старик узнал колдуна Завета. Распростертое тело напружинилось. Цепи натянулись, звенья их скрежетнули. Деревянный стол заскрипел.

Колдун Завета отступил на пару шагов.

— Что ты видишь? — прошипел Ксерий. — Это колдовство? Да?!

— Кто этот человек? — спросил Друз Ахкеймион. В голосе его звучал нескрываемый ужас.

— Мой главный советник… он был им тридцать лет.