— Да нет же! — снова воскликнул Шеонанра. — Ниль’гиккас солгал тебе. Что еще ему было делать? Задумайся! Подумай, что за войну они тогда выиграли, только помысли, что они потеряли! Нелюди пожертвовали всем, что у них было, даже своими женами и дочерьми, чтобы одолеть инхороев. И что же они могли почувствовать, когда осознали, что все это время их врагов вела Истина?

Еще не закончив, Шеонанра уже мысленно отчитывал себя — столько бесноватого буйства звучало в его откровениях. Ему нужно собраться… Вспомнить, зачем он здесь! Он должен контролировать ситуацию, контролировать себя, не ради того, как на него посмотрят со стороны — никто и никогда не узнает, что здесь произошло — но ради его собственной бессмертной души. Его неугасимого Голоса!

— Ниль’гиккас солгал своим ишроям, — продолжал он, глубоко выдохнув, — так же, как сейчас он обманывает тебя. Он лжет, потому что ему ничего, кроме этого, не остается!

Титирга стоял, молча взирая на него. Пухлые губы слегка подрагивали, выдавая его колебания. И Шеонанра возрадовался, поняв, что даже могучий герой-маг подвержен сомнениям. То, что Мангаэкка сбилась с пути, неудивительно, ведь они всегда ценили знание превыше чести и прочих абстракций. Но Кетъингира? Величайший из сику? В конце концов, как вообще мог хоть кто-то из нелюдей сговориться с инхороями?

Хотя…

Шеонанра усмехнулся, ощущая, как вновь пришедшая мысль изгоняет овладевшее им буйство.

— Ужасно, не так ли? Титирга, герой Умерау, ученик самого Ношаинрау. Ужасно думать, что все, во что ты верил, не стоит и выеденного яйца. Целая жизнь потрачена впустую. Все труды, все суждения, все убийства — и все во имя заблуждений!

Пристальный взгляд уже старого, но ни разу не побежденного вождя.

— Что же с тобою стало, мой давний друг…

Шеонанра ожидал, что во время этого визита произойдет много необычного, но никогда не думал, что все будет настолько странно и причудливо.

— Да, — сказал он, вздыхая, — ты знал меня раньше. Как и многих из нас[12]. Знал, какими вздорными и исполненными корысти мы были, видел все наши обычные человеческие слабости, указывая на которые Сохонк обосновывает свое превосходство. Ты еще помнишь то время, когда одного лишь золота было достаточно, чтобы подбить кого-то из нас на предательство.

Шеонанра воздел кулак, грозя, как Высокие умери грозят равному.

— А теперь ты слышишь лишь сплетни… и слухи, — он развел руками, чтобы подчеркнуть звучащий в его словах сарказм, — твои палачи просто изнемогают, чтобы хоть что-то узнать.

Он шагнул вперед, утвердившись прямо перед героем-магом и его легендарным гневом. Что-то в росте и стати этого человека заставило его вспомнить о героях нелюдей, никогда, до конца своей жизни, не прекращавших расти.