Нет, сказал он отцу, покачав головой, ты не прав, папа… Нет никаких зелёных человечков. И звёзд нет. И никогда не было.

ЭПИЛОГ Звёзды на груди, на плечах и на небе

ЭПИЛОГ

Звёзды на груди, на плечах и на небе

— Гюрза? — неуверенным шёпотом спросила девушка, с сомнением оглядывая мою новую физиономию.

Она и раньше подозрительно ко мне приглядывалась, но вопрос задала только сейчас, когда распоряжавшийся церемонией дородный господин поставил нас рядом в цепочке людей, пересекавшей большой зал с белыми колоннами.

— Т-с-с-с… — тоже шёпотом ответил я, поднеся палец к губам. — Майор Гюрза умер, придётся зарабатывать новое прозвище. Услышала — и забудь.

— А-а-а… — понимающе кивнула Стружка.

Её тоже нелегко было узнать. Как-то получилось, что я видел её в ретро-комбинезоне, и в намотанной на манер сари занавеске доктора Литвинаса, и совсем без ничего видел, — но в декольтированном платье и туфлях на высоком каблуке Стружка мне на глаза не попадалась. Знаменитая семицветная причёска «взрыв на прядильно-ниточной фабрике» тоже исчезла, сменившись вполне цивильно уложенными тёмно-каштановыми волосами.

Похоже, к такому имиджу девушка не привыкла, и держалась несколько скованно, напряжённо. Но что поделать, если бойцы СБ-2 нигде в кадрах не числятся, званий не имеют, — и получала Стружка заслуженную награду как гражданское лицо. Шло, дескать, означенное лицо, прогуливалось на высоких каблуках, — да и уничтожило невзначай известного террориста Павла Пастушенко. Каблуком наступило, наверное.

— Тихо вы! — негромко цыкнул на нас генерал-майор Барсев. — Сейчас начнётся!

Пардон, оговорился по привычке… Конечно же, генерал-лейтенант Барсев! Новенькие звёзды на новеньких погонах сверкали и сияли, куда там Сириусу с Мицаром…

Однако майор он или лейтенант, но генерал Барсук немного ошибся: начало церемонии затягивалось. Дородный распорядитель бился с Лёшкой Лосем, не зная, куда приткнуть этого верзилу, чтобы не портил съёмку. И в самом деле, мрачная лосевская физиономия как-то не гармонировала с торжественной обстановкой.

— Вы не могли бы чуть улыбнуться, что ли? — отчаявшись, спросил дородный.

Тихий ответ Лося я не услышал, но судя по тому, как скривилась физиономия распорядителя, — прозвучало нечто нелицеприятное.

Наконец всё как-то утряслось. Заиграл гимн, высокие двери распахнулись, и…

И, честно говоря, я почувствовал разочарование. Что президент собственноручно прикрепит орден на мою мужественную грудь, я не надеялся, — в последнее время он не часто показывается на публике. Но уж премьер-то мог бы снизойти… На худой конец, кто-то из министров.