– Да… помню.

– А теперь жду я.

Снова Ахкеймион не нашел, что сказать. Будто слова кончились, осталась одна беспомощность и искаженные образы. Даже мысли ощетинились.

– У тебя когда-нибудь получалось? – вдруг спросил маршал.

– Получалось что?

– Выиграть.

– В бенджуку? – Ахкеймион заморгал, натянуто улыбнулся. – Против тебя, Ксин, ни разу. Но когда-нибудь…

– Вряд ли.

– Но почему? – Он застыл, боясь услышать ответ.

– Потому что ты слишком стараешься выиграть, – сказал Ксинем. – А когда игра не складывается… – Он закашлялся, разрывая истерзанные легкие.

Ахкеймион нетерпеливо повторил:

– Когда игра не складывается… – Он уже не шутил.

«Эгоистичный дурак!»

– Я ничего не вижу, – задыхаясь, проговорил маршал. – Сейен сладчайший! Я ничего не…

Ксинем закричал и захлебнулся сгустками крови, широко разевая рот. Он метался по постели. Комнату наполнил тяжелый запах рвоты.

Он снова обмяк. Несколько мгновений Ахкеймион молча смотрел на него. Лишенный глаз, Ксинем видел столько… скрытого.

– Ксин!

Маршал беззвучно разевал рот. У Ахкеймиона в голове промелькнуло безумное воспоминание о рыбе на разделочном столе отца… Рты выпотрошенных рыб открывались и закрывались, как молочай качается на ветру.

– Оставь меня… – выдыхал Ксинем. – Уйди…

– Не время для гордыни, дурачок!