Но откуда он мог знать?

Нет. Нет. Демоны не могут быть частью сделки, даже если это Сайк.

– Мы забрались слишком далеко, – повторил закаленный капитан, вглядываясь во мрак, набухавший среди высоких кедров. – Священное воинство наверняка близко… они или фаним.

По словам Агнараса, они уже выехали из Ксераша.

«Святой Амотеу, – подумал Сомпас. – Святая земля…»

Воины сделали вид, что не заметили его странного смеха. Только Оурас с отвращением фыркнул. Адепт – один из этих бледных нахальных типов – перестал скрывать презрение несколько дней назад.

Сомпас гнал коня и чувствовал всеобщее нетерпение. Пригибаясь в седлах, они проехали свободным строем под густыми кронами с низко стелющимися ветвями. Под копытами лошадей хрустели шишки. Горький запах смолы висел в воздухе. Солнце село, и с каждым мгновением очертания чащи размывались, словно между стволами развесили черную кисею. Наверное, решил Сомпас, это лес Хебана, как его называли в дни «Трактата». Но поскольку Первый храм был для него лишь поводом для попоек и политических игр, он не помнил, что говорилось об этих краях в Писании.

Без предупреждения и без разрешения капитан Агнарас приказал остановиться. Они выехали на широкую просеку под древними кедрами – такими огромными, каких генерал никогда раньше не видел.

Усталые всадники молча спешились и занялись обычными делами. Никто не осмелился посмотреть на Сомпаса.

Коней накормили, зажгли костры, растянули навесы. Вскоре тьма стала почти непроглядной, и дым поднимался к небесам, теряясь в кронах нависших над лагерем кедров. Сидя на горбатом корне, генерал мог только смотреть вокруг, рассеянно теребя полу своего синего плаща.

Сказать было почти нечего.

Когда чародей отошел облегчиться, Сомпас последовал за ним. Он не хотел этого, но все происходило само собой.

«У меня нет выбора!»

Они стояли рядом в кустах вне круга света от костров.

– Это катастрофа, – резко произнес адепт и глянул на Сомпаса искоса, как обычно делают мужчины, когда мочатся. – Полная катастрофа. Не сомневайтесь, генерал, все будет отражено в офиц…

Словно по собственной воле, клинок поднялся и опустился, даже не сверкнув.

Непослушный кинжал.

Сомпас вытер лезвие о штанину на дергающейся ноге адепта, затем вернулся к своим людям. К своим прославленным кидрухилям, сидевшим у костра. Им он мог доверять, а вот чародею…

У него не осталось выбора. Это должно было случиться.

На кону стояла не только его собственная шкура, но и весь род. Нельзя допустить, чтобы какая-то неудача – поскольку это лишь неудача, не более, – уничтожила род Биакси. Конфас убьет их без малейших колебаний и угрызений совести. Единственная надежда на спасение, понимал Сомпас, – это увидеть труп Конфаса. Найти Священное воинство, броситься к ногам Воина-Пророка, просить о милости и… рассказать ему все.