–
– Сдаться, конечно! – горячо воскликнул стюард. – Иначе они просто нас убьют.
– Пираты часто убивают и тех, кто сдался, – терпеливо объяснил Клаус, – потому я подчинюсь решению капитана. Отдаю свой голос Брауну.
Жак и Поэт переглянулись, и француз произнес:
– Пускай решают Кирилл и Браун.
«Как это благородно, – нашел в себе силы сыронизировать Громов, – переложить ответственность на других».
– Макар, иди на астероидную пушку, – распорядился капитан. – Из рубки ею управлять невозможно, потому запускай ручной режим и гаси ублюдков, насколько хватит запасов энергии.
Врач кивнул и вышел из рубки.
– Ты, Кирилл, как можно дольше защищай системы корабля от «глушилки». Но, главное, следи за «темным двигателем». Клаус, займешься переговорами, если пираты выйдут на связь.
– Жак и Поэт, распечатывайте автоматы, – сказал Кирилл. – И притащите одну пушку мне.
– А что делать мне? – жалобно спросил Саша Лим.
– Хорошенько вспомни, как пользоваться оружием, а не синтезатором пищи, – жестко ухмыльнувшись, посоветовал Браун. – А лучше знаешь что? Тащи сюда из кают все, что можно. Будем строить укрепления.
Кирилл поднял брови, но решение капитана оценил. Лучше спрятаться за чем угодно, даже за креслом-кушеткой, чем подставляться под открытый огонь.
Зрелище на обзорном экране вызывало только бессильную тоску. Истребители оставили крейсер за спиной, подбираясь к «Гиппократу» с боков.
Браун захохотал, когда стюард принес за уголки четыре подушки. Глаза Саши Лима стреляли из стороны в сторону, руки дрожали. «Как бы парень разумом не помутился от страха, – подумал Громов. – Тяжело осознавать, что первый полет становится последним». Стюард бросил подушки посредине рубки и снова ушел в каюты.
Клаус перевел взгляд с подушек на Брауна и произнес:
– Похоже, говорить им не о чем.
– Тем более нужно драться.
В рубку вошли Жак и Поэт. На плече у каждого висело по автомату. Третий трофей француз отдал Кириллу.