Наверняка о маме писано. Долго же он ждал этой встречи. Ну как же! Она ведь вышла замуж за бравого офицера-десантника и только потом, после его гибели, остановила случайный взгляд на папе. И, надо сказать, правильно сделала. Иначе они с Никитой и на свет бы не появились. А вот с диссидентством дела обстояли хуже. КГБ никогда не упускало случая подцепить на крючок человека, доверившего бумаге подобные мыли:
Гнёт Россию опричников рать, Снова смутного времени трудности. Боже, дай сил, терпенья и мудрости Измениться, принять и понять.Если бы не отцовское свободолюбие, может, и локального катаклизма в этом мире не произошло бы. Потому что обращались бы с ним иначе. Правда, и у него с братом жизнь сложилась бы совсем по-другому. И никогда бы они не изведали могущества, скрытого в человеке. В любом случае, спасибо тебе, папа! Макс с сожалением захлопнул блокнотик, сунул его обратно в карман и решил больше не маяться бессмысленными хлопотами. Он поднял глаза на пребывающего в счастливом бездумье Кочергина и сурово спросил:
— Где фотографии?
— В жёлтых конвертах, приклеенных к обложке, — немедленно подал голос полковник.
Конверты Макс видел, вот только снимки в них напрочь отсутствовали. На всякий случай он проверил ещё раз, но ровным счётом ничего не обнаружил.
— Ну? — возмутился Клюев, демонстрируя начальнику отдела науки безнадёжную пустоту их внутренностей. — Где?
— Не понимаю, — побледнел тот. — Кроме меня никто не вправе их изымать.
— Р-р-раз-дол-баи! — с чувством произнёс Макс. — У вас из секретного архива пропадают фотографии, а вы и ухом не ведёте! Может, ещё где-нибудь есть? Думай!
— Только в досье! — Кочергин был на грани паники.
— Проворонили, — вздохнул Клюев. — Пр-р-рофессиналы хреновы. — Он швырнул регистратор на стол и поднялся. — Ничего вам доверить нельзя. И отца угробили, и следов не осталось! Ладно. Будь здоров, полковник. Жди горячей благодарности от начальства.
С этими словами Макс растворился в воздухе. А Кочергин ещё с минуту тупо смотрел на развороченные папки, потом медленно протянул руку, перевернул верхнюю корку, шевеля губами, прочитал надпись на ней и возбуждённо саданул кулаком по клавише селектора.
— Лейтенант! — заорал он. — Живо ко мне!
Молодцеватый Сева вломился чуть ли не через закрытую дверь со скоростью, достойной спринтера. Он застыл у стола, преданно поедая начальство уставным взглядом.
— Что это? — Полковник простёр негодующий перст к валявшимся на столе регистраторам.