Эти короткие мгновения растянулись для капитана Хоупа на часы. Всё виделось будто при замедленном воспроизведении видеозаписи. Медленно, очень плавно, и одновременно стремительно как молния приближалась тёмная угловатая фигура, блестел в голубоватом свете ламп гладкий вытянутый череп, острый длинный хвост зверя извивался подобно хлысту…

Запомнилось, как непонятная, но могучая сила ударила в спину и, увлекая за собой вцепившегося в остатки рубашки Баулина, капитан буквально влетел на трап, сбив с ног человека в чёрном кителе… Потом темнота и покой.

Хоуп и Баулин скатились в коридор челнока и остались лежать неподвижно. Шипения огнемётов наверху они не слышали.

* * *

— Поехали, поехали, поехали!!!

Крик вихрем ворвавшегося в кабину Казакова раздался над самым ухом Фарелла, но пилот, остававшийся профессионалом даже сейчас, вновь пробежал глазами по приборной панели за штурвалом, оценил красоту изумрудного сияния индикаторов, оповещавших о данном компьютером челнока разрешении на расстыковку и готовности двигателей смягчить удар при прохождении светового барьера. Только после этого Фарелл потянул штурвал на себя, не забыв крикнуть в микрофон громкой связи:

— Ну, держитесь! Сейчас покатаемся! Никто не видел, как это случилось. Происходящее за пределами скорости света всегда остаётся тайной. Невольные пассажиры модуля — и то не все, а лишь бывшие в сознании — ощутили чудовищной силы толчок, заставивший маленький корабль несколько раз кувырнуться в пространстве, различили грохот падающего и срывающегося с креплений оборудования да вой аварийной сирены.

Маша Семцова, накрепко пристёгнутая ремнями к штурманскому креслу, вдобавок видела экран с данными о присутствии на челноке живых организмов. Таковых на борту находилось четырнадцать.

Все свои. И ни одного Чужого.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

— Что самое любопытное в этой истории — мы все остались живы… — отрешённо сказал Фарелл, глядя в переднее обзорное окно челнока, за которым весёлыми искорками поблёскивали звёзды. — Все до одного, представьте!

После длительной паузы, последовавшей за словами пилота, Семцова поморщилась и хмуро ответила:

— Ну да, конечно. Из всего экипажа уцелели четырнадцать человек плюс Бишоп. Впрочем, если сравнивать с «Ностромо», Хадли или Фиориной, такое можно счесть небывалым везением.

Ретт Гор, давно растерявший всю положенную по чину холодную неприступность, небритый и уставший, проговорил сзади:

— Безусловно, счёт не в нашу пользу, но, пусть это звучит парадоксально, решающий матч мы выиграли. Надеюсь, о Чужих теперь не услышат никогда. Наворотили мы дел, однако вспомнить приятно…