Она лежала неподвижно. Они ее найдут и, вероятно, очень скоро. Она знала это, но пока несколько драгоценных мгновений она еще была одна, еще не привлекла внимания этих самых прилежных мучителей.

Прина с ней не было.

Он попытался вместе с нею проскочить на другую сторону — что уж там было за этим мерцающим синевой дверным проемом, но проникнуть туда удалось только ему. Она осталась здесь. Или он оставил ее. Она не знала, жалеть ли ей его или нет. Может, и нет. Если он был прав и за этой дверью действительно была какая-то другая, существовавшая априори жизнь без мучений, то она надеялась, что он нашел эту жизнь. Если же он прыгнул в небытие, то и тогда за него можно было порадоваться, если это небытие существовало как реальная, достижимая возможность прекращения страданий.

Но с такой же вероятностью, подумала она, он оказался просто в другой части этого места, другой и, возможно, еще более суровой, более ужасной реальности того, что он решил называть Адом. Может быть, ей повезло, что она осталась здесь. Ее ждут новые муки, новая боль и унижения, она знала это, но, возможно, будущее Прина еще хуже. Ей сейчас не хотелось думать о том, что случится с ней, но еще хуже было думать о том, что, вероятно, уже происходит или вот-вот должно произойти с Прином. Она не позволяла себе гнать прочь эти мысли, напротив, заставляла себя думать об этом. Если ты думаешь об этом, погружаешься в это, тогда то, что со временем, возможно, предстоит пережить тебе — или то, что уже случилось с ним, что сделали с ним, — потеряет часть своей действенности, своей способности привести в ужас.

Она спрашивала себя, увидит ли его когда-нибудь. Она не знала, захочет ли его видеть после того, что они, возможно, с ним сделают. Он нарушил правила, действующие в этом месте, правила, по которым они жили, он воспротивился самому закону Ада, и его наказание будет самым жестоким.

Как, возможно, и ее.

Она услышала голос одного из демонов. Слов она не разобрала, но это было что-то похожее на восклицание, вскрик удивления. И тут она поняла, что ее заметили. Она услышала и почувствовала тяжелые шаги, подкованные железом лапы загрохотали по пандусу в ее сторону. Они замерли у ее головы.

Ее подняли за оба хобота. Она попыталась закрыть лапками хобота лицо, но ее встряхнули, и под силой тяжести лапки оторвались от лица. Перед ней мелькнуло широкое лохматое лицо демона, она увидела два громадных глаза, смотревших на нее, и тут же плотно сомкнула веки.

Демон закричал ей в лицо:

— Не удалось проскочить? Ай, беда! — Его дыхание пахло гнилым мясом. Он пошел вверх по пандусу, таща ее за собой. Он шел и кричал другим: «Смотрите, что я нашел!»