Они с Пауком уже давно парят над грядами облаков. Давно – с незапамятных времен. Куда ни посмотри – повсюду облака. От горизонта до горизонта. От этого зрелища захватывает дух.

Облака. Они двигались настолько медленно, что казались фотографией. Но они не стояли на месте.

– Это чистые, нетронутые сны, – выплел Паук. – Их никто, никогда еще не видел, они никому еще не снились…

– Куда они? – шепотом Костя.

– В будущее…

Паук крепко схватил его за руку, и они взмыли вверх. Полетели как ракеты со сверхзвуковой скоростью. Так что засвистел рассекаемый воздух, засосало под ложечкой и заложило уши.

Они летели к земле.

Летели сквозь.

Летели над ней.

Они летели в чистом поле, над нескошенными травами, вровень с несущимся во весь опор огромным черным скакуном. Грива его развевалась по ветру, пена летела с губ, глаза жгли воздух, заставляя его искажаться и съеживаться от жара.

– Ого-го! – восторженно закричал Костя, – ого-го!

У него просто захватило дух – скакун размером с пятиэтажку! Граненое тело его, отлитое из вороной стали, рассекает звенящий воздух, как клинок. Земля дрожит под его стотонными копытами, сотрясается, как при землетрясении, клочьями летит во все стороны, гудит так, что за сотню верст слышно.

– Ого-го! – кричал Костя, – кто это?

– Это Поп, вороной жеребец. Он спешит к своему хозяину. Его хозяин – Казак Пуп. Он ждет своего верного коня за порогами. На острове Допобачення. Они сидят на берегу озера и беседуют… А потом вместе они отправляются в гости к одному человеку. Так начинается этот сон. Это сны умалишенного. Он лежит в психиатрической клинике. У него очень странное, но не такое уж редкое нарушение: он все слышит задом наперед. Это у него в результате злоупотребления наркотиками. Казак Пуп и Поп – идеальные собеседники. Ведь они одинаково пишутся и читаются с обеих сторон. Себя умалишенный зовет ЯR. Он считает, что такое имя оберегает его от чего бы то ни было. Но нас в его снах не оберегает ничего. Во снах вообще небезопасно, а во снах умалишенных – втройне…

Костя увидел, как вороненый уголь-зрачок повернулся в его сторону, испепеляя и воздух и поля и

Солнце.

Вспыхнуло огнем над ними.

Огромное мохнатое солнце, словно вязанное бабушкиными спицами-рельсами, висело где-то за пределами разумного. Путаные пучки разноцветной пряжи, парящие под ногами. И запах…

– Что это за запах? – спросил Костя.

– Это сахарная вата… – сказал Паук. – А еще так иногда пахнут свежие ириски…