– Интересно. Новый цибискоз? – любопытствует он, потом шагает мимо цветочниц к выходу из комплекса и идет дальше.

– Неизвестно. Однако вы оторвали меня от дел. Вам, видимо, приятно, что я, как собачка, прибегаю по первому…

– У нас неприятности, по сравнению которыми твоя деревня – полная ерунда. Погиб человек. Очень высокопоставленный человек. И нам нужна твоя помощь в расследовании.

Канья смеется:

– Я не полицейский.

– А полиция тут и ни при чем. В деле замешана пружинщица.

Она так и замирает на месте.

– Кто?

– Убийца. Полагаем, речь идет о незаконном ввозе существа. Это военная модель. Дергунчик.

– Как такое вообще возможно?

– Вот мы и хотим выяснить. – Наронг пристально глядит на Канью. – А задавать вопросы прямо не можем, поскольку дело забрал генерал Прача – сказал, что это по его части, раз пружинщики в стране под запретом. Будто это – какие-нибудь чеширы или желтобилетники, – говорит он и прибавляет с горькой усмешкой: – Мы связаны по рукам и ногам. Поручаем тебе все выяснить.

– Будет непросто. Расследование веду не я, а Прача не разрешит…

– Он тебе доверяет.

– Доверять мне мою обычную работу и лезть в чужое дело – разные вещи. Это невозможно, – ставит точку Канья и уже хочет уйти, но Наронг хватает ее за руку.

– Нет! Это жизненно необходимо! Нам надо знать все подробности.

Извернувшись, она освобождается от его хватки.

– Зачем? Что в этом деле такого? В Бангкоке каждый день кто-нибудь умирает – тела в компостные кучи на метан выбрасывать не успеваем. Чего ради я должна идти против генерала?

Наронг приближает ее почти вплотную к себе.

– Погиб Сомдет Чаопрайя. Мы потеряли защитника ее королевского величества.

У Каньи подкашиваются ноги. Наронг ставит ее прямо и продолжает настойчиво, яростно убеждать, не умолкая ни на секунду: