Стоявший по правую руку Тарик, напротив, держался в седле собранно и прямо – и, хищно раздувая ноздри, смотрел в пыльный вихрящийся сумрак на поле боя.

Там шла сплошная, кромешная рукопашная, и кто кого давит, понять было нельзя. Вестовые, подгонявшие на серых от пыли конях, хрипели что-то невразумительное. А что они могли сказать? Бой. Идет бой. Все взялись за мечи и дерутся.

Издалека прикатилась волна крика – высокого, отчаянного.

Справа от халифа скрипнуло и зазвенело: оглянувшись, аль-Мамун увидел, что Тарик тоже приподнялся в стременах.

Нерегиль тихо охнул.

Халиф охнул следом.

Бегущие, бегущие фигуры – прямо по центру. Бегущие к холму, к лагерю.

Опережая голосящую толпу, скакал вестовой – нишапурский гвардеец с обломанным пером на шлеме. Коня он колотил каблуками по бокам, даже не вдеваясь в стремена. Следом мчали еще несколько таких же конных.

– О Всевышний! – выдохнул аль-Мамун. – Они бегут!

– П-парсы… – с непередаваемой ненавистью выдавил из себя нерегиль. – Т-танцовщицы, а не воины. Ур-роды.

Верховые беглецы успели к холмику очень быстро:

– О мой повелитель! – хрипел, с трудом разматывая платок на горле, один. – Они бросили в бой подкрепления! В бой идет гвардия аль-Джилани! Огромные, огромные зинджи, скованные между собой железными цепями! Они сметают все на своем пути! Они скованы между собой цепями!

– Что ты несешь, придурок?! – взорвался Тарик. – Какими цепями кто скован! Трусливые уроды вроде тебя, видно, впервые увидели строй под названием «черепаха»!!!

– Цепями! Они скованы между собой тяжелыми железными цепями! – остальные беглецы подоспели и, осаживая лошадок, заголосили надсадным хором. – Они как железная стена! Перед ними невозможно устоять!

– Где Тахир ибн аль-Хусайн! Где ваш командир?! – рявкнул нерегиль.

– Благородный Тахир отдал приказ отступать! Перед карматами невозможно устоять! Эмир верующих должен спасать свою жизнь!

Аль-Мамун снова привстал в стременах: парсы говорили правду. Не насчет цепей. Насчет того, что невозможно устоять. Центр его войска отступал – и, похоже, те, кто должен был сражаться в первых рядах, обратились в паническое бегство.

– Убирайтесь, – отсутствующим голосом приказал халиф горе-воинам.

И нетерпеливо, зло махнул рукой:

– Убирайтесь!