Но что было самым омерзительным в том «обряде», что довелось увидеть Александеру, — его результат!

Раз или два Безымянному довелось встретить тех… существ — он не мог придумать названия для подобного — в кого превращаются такие же, как и тот бедолага в хирургической лаборатории, люди. Встретить, ещё до того как Ноби обнаружил спуск вниз. Тогда он и помыслить не мог, что ЭТО когда-то было человеком! Безумный и страдающий каждый миг своего чудовищного существования Йо`Ванн — и тот не выглядел настолько… чуждым. Порождения инстайта 212 были иными. Вначале Безымянный принял их за некую разновидность — то ли хельмов, то ли симбиотов. Памятуя о легенде, рассказанной Ви`ателом, он сперва решил, что техникам удалось создать тот самый вид полуживых чудовищ, о котором их тщетно просили патриархи былых времен. Увы, правда, как обычно и бывает, оказалась куда тривиальней и… страшнее.

Сайбиары! Невообразимо уродливый сплав человеческой плоти и механических элементов — тупой, неповоротливый, но выносливый и крепкий, — сайбиар был прекрасным исполнителем простых приказов. Ничего сложного такой твари поручить было нельзя: ведь собственных мозгов у неё, как таковых, не имелось. Но этого, как правило, и не требовалось: ограниченные охранные функции или же выполнение грубых, строго определенных физических действий типа погрузки-разгрузки — вот для чего применялись сайбиары. Ну и ещё война… Акватикус использовал этим монстров на переднем рубеже своих оборонительных порядков. Во всех остальных землях Терры сайбиары, как и прочие производные экспериментов по воздействию на неживую плоть, были запрещены, и нарушение этого запрета, как и всех прочих, каралось смертью. Конфедерация не делала скидок, не выясняла причин… и, видит Сила, Безымянный полностью разделял точку зрения Патриархата, уж в этом случае — однозначно!

Но техники Суффо пошли куда дальше в своих разработках, чем даже ученые Акватикуса — те, по крайней мере, не использовали живых существ для создания своих чудовищных подручных. Эти же…

Глаза, обезумевшие от боли и страха глаза человека, распростертого на столе, вновь всплыли в памяти.

Проходя мимо пары оживлённо беседовавших техников, Безымянный совершенно случайно расслышал слово, которым эти чудовища называют своих рабов: Измененные. Это имя как нельзя лучше подходило несчастным тварям, лишенным не только разума, но и собственного облика. Во время блуждания по инстайту Александер несколько раз встречал измененных… О Бездна, а он-то полагал, что Йо`Ванн выглядел весьма неприглядно! Но, по сравнению с этими существами, отец Ви`атела казался чуть ли не обычным человеком! Худшие ночные кошмары, самые чудовищные и непредставимые порождения больного и извращенного сознания — все они обрели плоть и вышагивали с пугающим автоматизмом, словно машины. Только вот они не были машинами… не до конца. Безымянный видел глаза этих существ, видел похороненную на самом дне этих бездонных и пустых очей боль и отчаянье. В них не осталось воли, не осталось непокорства и сомнений, у них почти не было разума, но некоторая частичка их прошлой человеческой сущности, их личности всё ещё сохранялась в самом мрачном, самом недоступном уголке разума — и это-то и являлось самым страшным! Не внешность — хотя она и была зачастую попросту омерзительной, но Александеру доводилось сталкиваться и с куда более устрашающими созданиями — а именно эта оставшаяся человечность в изуродованных, исковерканных, изломанных телах превращенных в обезличенные машины.