— Что вы знаете о теории заговора? — воспользовался ее молчанием Георг.

— А заговор… был? — ахнула Ната. — Заговор веганцев против землян? Это была месть? Да? Они хотели, чтобы планета всех убила?

Она осеклась, заметив, как смотрит на нее мужчина.

— У вас с головой все в порядке? — спросил он.

— Что?

— Вы в своем уме? Планета-убийца. Придумаете тоже. Если вы правы, почему она не убила веганцев-первооткрывателей? Почему не прикончила членов комиссии? Почему не тронула карликан… хотя, насчет карликан я бы поспорил, кое-кто из них действительно погиб, но убитый местными хищниками…И почему до сих пор она не убила нас?

Ната с трудом заставила себя успокоиться, хотя сначала ей хотелось как следует ему врезать. Ну или хотя бы брякнуть что-нибудь аналогичное, мол, вы вообще психически неадекватны и вам место за решеткой в зоопарке, как выродку… Но потом подумала и поняла, что в чем-то он прав. В его словах была логика, а Ната всегда готова была признать правоту собеседника — по крайней мере, если в его рассуждениях нет ошибки.

— Вы правы, — произнесла она. — Что-то тут не складывается.

— Прав? — кажется, она его удивила. — Вы это всерьез? Вы признаете за мужчиной шанс быть правым?

— Да, — ощетинилась Ната. — А что в этом такого?

— Ничего. Просто… просто некоторые женщины считают своим долгом выпячивать свои умственные способности, отказывая в этом представителям другого пола. Тем более «тупым самцам». Тем более, если женщина занимается научной работой, не замужем и… живет вместе с женщиной!

— А что в этом такого? — обиделась Ната. — Я занимаюсь наукой потому, что мне это нравится. Я не замужем потому, что родилась в многодетной патриархальной семье и, как единственная девочка, с малолетства «накушалась» бреда о предначертании женщины, а еще потому, что родители буквально достали меня, требуя выйти замуж и родить им внуков и внучек, вечно сравнивая меня с братьями и их не менее плодовитыми женами. Мне даже предлагали лечиться! — она фыркнула, скрестив руки на груди. — А с Линель я живу потому, что, во-первых, мы все равно работаем вместе, во-вторых, на двоих снимать квартиру намного дешевле, а в-третьих, я терпеть не могу готовить! И убирать. И стирать. И загружать посуду в посудомойку…

— Да уж, тяжелый труд…

— Я, кажется, уже сказала вам, что мы жили в патриархальной семье? Мои родители считали, что все эти кухонные комбайны, робо-уборщики, авточистки и так далее делают человека ленивым, вялым и ни к чему не приспособленным. И что наши предки именно потому завоевали столько планет, что не гнушались физической работы и не полагались на технику. Главное — люди, это основной ресурс. И родители практически не пользовались бытовой техникой. Зато они произвели на свет огромное количество тех самых «основных ресурсов». Нас у них было пятеро. Четыре сына и я. Вечная мамина помощница. Мне было пять лет, когда меня первый раз поставили к плите. Пять лет! И пятнадцать лет, когда сунули в руки новорожденную племянницу и велели «передавать ей опыт». Опыт чего? Уметь убираться в доме без помощи робо-пылесоса? Уметь чинить вечно ломающуюся стиральную машину, потому что новую отец не захотел купить, мол, новые все автоматические, ее только включи и положи рядом белье, а она все сделает сама — зальет воды, отсортирует белое от цветного, засыплет порошок, включит режим стирки, полоскания, отжима, глажки… Нет уж! С меня хватит!