«Казенный фал и левая гречка, я объясню тебе разницу!»

Очень хотелось есть.

«Конец двадцатого века, – не без удивления подумал я, – а человек, Венец творения, ларь природы, заблокирован в сырой пещере черт знает откуда взявшейся гнусной тварью!»

«Ладно, скоро утро, – утешал я себя. – Рискну. Не может быть, чтобы я не обогнал этого громилу Краббена! Мне же бежать по берегу. А там ухвачусь за фал».

Но даже понятие риска было теперь связано в моем сознании с именем Сказкина.

«Ух, риск! – явственно слышал я довольное уханье Серпа Ивановича. – Люблю риск! Я рисковый!»

Причудливо смешались в моей памяти детали одного из бесконечных рассказов Сказкина о его веселой и рисковой натуре. Израсходованные на бормотуху деньги, оборванные линии электропередачи, заснеженный, завьюженный сахалинский городок Чехов, где в темной баньке сейсмолог Гена Веселое и его помощник Серп Иванович Сказкин поставили осциллограф.

«Буря смешала землю с небом…»

Вьюга крутила уже неделю.

Два раза в день на осциллографе надо было менять ленту, все остальное время уходило на раздумья – где поесть? Столовые в городе давно не работали (из-за вьюги), да Сказкин с Веселовым и не могли явиться в столовую: они давно и везде крупно задолжали, потому что командировочных, все из-за той же вьюги, не получали уже пятнадцать дней.

Пурга…

Кочегар дядя Гоша, хозяин квартиры и баньки, снятой Веселовым и Сказкиным, как правило, возвращался поздно и навеселе. Будучи холостяком, дядя Гоша все свое свободное время проводил среди таких же простых, как он сам, ребят, по его собственному выражению – за ломберным столиком.

Возвращаясь, дядя Гоша приносил банку консервированной сайры.

Он долго возился над банкой, но все же вскрывал ее и ставил перед псом, жившим у него под кличкой Индус. Сказкину и Веселову дядя Гоша говорил так: «Псам, как шпионам, фосфор необходим. И заметьте, я хоть и беру консервы на рыбокомбинате, но именно беру, а не похищаю! Другой бы попер с комбината красную рыбу, а я сайру беру, всего одну баночку, для Индуса. Сайру бланшированную, но нестандартную. Она все равно в брак идет».

И Сказкин, и Веселое, оба они жаждали нестандартной сайры, даже той, что все равно идет в брак, но дядя Гоша, будучи навеселе, их терзаний не замечал. Скажи ему, он не поверил бы – голодать в наше время!

Дядя Гоша терпеливо ждал, когда пес оближет банку, и после этого сразу гасил свечу.

«Зачем потолок коптить! Потолок не рыба!»

Все ложились.

Сказкин пару раз проверял: не осталось ли чего в баночке у Индуса?

Нет, пес справлялся.