От сильного толчка при касании колёс «Шторьха» о поверхность ВПП Клава очнулась и приподнялась на локтях.

– Ты что, долетел-таки?! – откровенно изумилась она.

– А то, – ответил я, оборачиваясь к ней. – Фирма веники не вяжет, а если вяжет, то исключительно фирменные! Будем считать, что с тебя пол-литра!

Клава издала неразборчивый то ли стон, то ли вздох облегчения и завалилась обратно, спиной на брезент. Чувствовалось, что сил терпеть у неё совсем не оставалось.

Ещё заходя на посадку, я видел, как от здания дакарского аэропорта отъехали и направились в мою сторону две крупные легковые автомашины. Одна знакомая, тёмно-вишнёвая (с высоты она выглядела практически чёрной) и вторая белая, видимо «Скорая помощь».

Не успел я выключить мотор, как увидел, что от резко затормозивших машин ко мне бегут наперегонки выскочившие из вишнёвого «Паккарда» смутно знакомые бодигарды с Клавкиной виллы в однотипных строгих костюмах, плащах и шляпах, а также два санитара в белом, тащившие пустые носилки. Замыкал процессию солидного вида упитанный врач в золочёных очках и расстёгнутом белом халате поверх дорогого костюма-тройки.

Я резво выскочил из кабины на землю, и туда сразу же полезли медики. Через минуту Клаудия уже лежала на носилках, и отягощённые её телом санитары понеслись трусцой обратно, в сторону не шибко современного длинного, белого «Бьюика» (этот автомобиль чем-то сильно напоминал отечественный ЗиС-101) с красными крестами на закрашенных белым окнах. За ними семенил врач (я отметил, что Клавины братки уважительно называли его промеж собой «мсье Гмюнд»), чьё лицо стразу стало донельзя серьёзным и деловым. Погрузив носилки с Клавой в заднюю дверь своей машины, медики врубили сирену и под её завывания немедленно унеслись прочь, видимо, торопясь в клинику.

Пока всё это происходило, дакарское небо над моей головой постепенно темнело. Всё сильнее пахло озоном, что было верным признаком дождя.

Я пожал руку встречавшему меня «бригадиру» Клавиных бойцов, которого я знал как Жоржа Беклса, забрал из самолёта хозяйкин чемодан и погрузился в «Паккард», направившийся в сторону Клавкиной виллы.

И едва мы успели отъехать от аэропорта, как на плоские крыши Дакара полил дождь и началась шикарная гроза с громом и вспышками молний. Это я, однако, удачно успел…

До глубокой ночи на вилле царила депрессивная неопределённость. Физиономии прислуги имели довольно кислое выражение, а полураздетые, нервно-мрачные братки во главе с Беклсом кучковались возле кухни, где обильно употребляли без закуски как традиционное винишко, так и нечто коричневатое и куда более крепкое, по местным обычаям обильно сдобренное льдом и содовой.